вторник, 10 ноября 2009 г.

суббота, 5 сентября 2009 г.

доклад Н.З. Бросовой

Бытийно-историческое мышление как перспектива  философии: проект позднего Хайдеггера.

                  «На метафизике Ницше философия заканчивается… Но с концом философии вовсе не обязательно кончается мысль, она  переходит к какому-то другому  началу».
                  М.Хайдеггер. Преодоление метафизики // Время  и бытие. – М., 1993. С. 183.
                  1936-1940 гг.
     Сущность  философии, ее задачи, история с самого начала находились в фокусе внимания М. Хайдеггера; их истолкование он увязывал с общим строем своего философствования; при этом уже со времени хабилитационной работы о Дунсе Скоте (1915-1916) Хайдеггер целенаправленно выступает против логицизма и систематики в их классической гегелевской форме. Смысловое – не общетематическое – изменение его философствования образует периоды фундаментальной онтологии (вокруг Бытия и времени, 1927-9 гг.) и бытийно-исторического мышления (Очерки философии. О Событии, 1936-38 гг., GA Bd. 65, История Бытия, 1938-40 гг., GA Bd. 69, Размышления, 1938-39 гг., GA Bd. 66. и позднее). F.-W.von Herrmann пишет о «двух главных» произведениях Хайдеггера, в которых реализуются разные пути разработки одного и того же вопроса (Ausarbeitungswege derselben Frage): вопрос о смысле бытия в его отличии от сущего (из краткой рецензии на Beitraege zur Philosophie. Vom Ereignis. GA Bd. 65.).
     Поэтому можно говорить не просто о временных периодах творчества («молодой» – «зрелый»), а о концептуальных заходах: через призму первого рассматривается человек как уникальный бытийный феномен [Dasein]; этому соответствовала трактовка философии. Второй сохранял важнейшие наработки первого, т.е. «трансцендентально-горизонтную установку» и «экзистенциальные структуры», но стремился рассматривать бытие из него самого [das Seyn], а не из ракурса «превосхождения сущего» [im Ueberstieg ueber das Seiende]. И этому соответствовало другое видение философии.
     В фундаментально-онтологической трактовке  философия представала наукой (вначале «строгой»), выступающей содержательно и методологически специфическим коррелятом теологии (Phaenomenologie und Theologie, 1927). Ее главный – основной – вопрос есть вопрос о бытии, который должен быть поставлен правильно, а именно с учетом оппозиции бытия и сущего [«трансцендентально-горизонтная установка»] и через призму временности/темпоральности [«экзистенциальные структуры»]. Это отражено в характеристике (определении) философии: «…это универсальная феноменологическая онтология, которая, исходя из герменевтики Dasein, как аналитика экзистенции, закрепила конец путеводной нити всякого философского вопрошания в том, из чего оно возникает и во что оно отдает…» (Бытие и время…С.38).
     Уже в этот период Хайдеггер дифференцирует мышление как собственно деятельность неэмпирического характера (познавательную, поисковую, вопрошающую) и ее формопроявления: философию, теологию, науку. Их соотношение не следует понимать в духе логической иерархии общего-частного или родо-видового, но, скорее, как бинарность основания-проявления. За каждым формопроявлением стоит самостоятельный способ осуществления и специфика характера. Философия – «принципиально а-теистическое мышление» (важно отметить значимость дефиса: атеистический материализм, по Хайдеггеру, не философичен), теология – «исходное толкование бытия человека к Богу» (здесь важна бытийная интенция, которая варьирует «формальное указание»), наука – предметно-тематизированное, нейтральное, рационально-логическое и [партикулярное] рассмотрение сферы сущего. При этом Хайдеггер достаточно рано говорит о значимости внерационального познавательного потенциала (в связи с анализом средневековой схоластики, которую он вместе с мистикой характеризует как уникальный опыт жизни – из хабилитационной работы о Дунсе Скоте). Важно и то, что в теологической традиции внерациональное оценивается положительно и противопоставляется иррациональному. Впоследствии он четко разводит сакрализованно-философствующую мысль и научное знание: «наука не мыслит».
     Обе стратегии («путеводных нити» философии и теологии) выступают феноменологиями мысли. Здесь особенное значение отводится метафизике; в ней сосредоточивается проблематика предельных оснований, точнее, по Хайдеггеру, проблема соотношения несомасштабных – и, значит, несопоставимых – бытия и сущего. Такой универсализм метафизики позволяет рассматривать ее и как определенный способ мышления (который реализуется философией) и как феноменологию Бытия (на чем сделает акцент поздний Хайдеггер). «Философия – то, что мы так называем – есть приведение в движение метафизики, в которой философия приходит к себе самой и к своим настоящим задачам» (Что такое метафизика? / Время и бытие…С. 26.) В ранних работах (20-е гг.) Хайдеггер замечал, что философия в долгосрочной перспективе не сможет обойтись без собственной оптики, метафизики. Соотношение метафизики и философии также не следует истолковывать через логический иерархизм. Это соотношение можно было бы рассмотреть как процесс актуализации (но опять же не в традиционном теологическом /католическом плане), или через степени действительности (но они не должны пониматься по-гегелевски, как ступени опосредования). 
     Позднее – в течение 30-х гг. и после  – он все больше сближает философию  с метафизикой, мышление при этом толкуется все более широко. В философии он отмечает тенденцию догматизма и кардинального изменения способов осмысления ее предмета в многочисленных системах и институциях (корпоративная, университетская философия). То же относится и к теологии, которая, как он считает, окончательно превращается в «науку о Боге»; одновременно философия «пропитывается христианством» («lange Verchristlichung der Philosophie»). А метафизика, которая фундирует философию (и, оказывается, также теологию), истолковывается как судьбоносная (но, однако же не та) установка мышления и жизни.
     Вместе  с тем философия открывает  перед собой задачу: подготовить  философию будущего как «мышления бытия»; т.о. она выступает одновременно специфическим ориентиром для мысли и пропедевтическим историческим этапом.
     Наряду с последовательной критикой теологического догматизма в хайдеггеровских истолкованиях широко варьируется тема исторической феноменологии христианской идеи – с подчеркнутым вниманием к ее философскому акценту (в т.ч. августиновская динамика личности как почва для разработки экзистенциала Dasein; об этом в ряде принципиальных хайдеггеровских примечаний в Бытии и времени, напр., в параграфах о расположенности, о заботе, где отождествляются августиновская и греческо-христианская антропологии, и др.). Аналогичным образом он ставит себя в определенное отношение к Платону, который, по его признанию, «ввел в философскую проблематику» (обозначив тему бытия), и к Аристотелю, у которого Хайдеггер «учился мыслить». Речь идет, прежде всего, о категориальном усмотрении и оперировании отношениями, также о трактовке времени, которую, поскольку она парадигмальна для философской традиции, необходимо преодолеть. Эти ориентиры отображаются в хайдеггеровском рассмотрении мышления, именно того, что должно быть делом мысли (бытие), и каким образом она должна совершаться (вы)сказываясь).
     Но  поздний Хайдеггер не отказывается, по существу, от характеристики философии, данной в Бытии и времени: (см. вышеприведенную цитату с. 38). Правда, и лексика, и сама герменевтика получают здесь уже иное выражение, а с ними – и определение философии, где Хайдеггер будет избегать «онтологии», поскольку она оказывается частью институционализированной традиции мысли (философии, метафизики).
     Историческое  сближение философии и метафизики происходит из-за постепенного смещения смысловых акцентов и сосредоточения на сущем. “Warum ist die abendlaendische Philosophie in ihrem Wesen Metaphysik? Weil sie im Wesensgrund “Physik” ist.” (M.Heidegger. Geschichte des Seyns. GA Bd. 69. S. 6.). Дело в том, что «сущее в целом», бытие которого является предметом философии, становится заметным, артикулируется лишь в метапространстве бинарного горизонта бытие-сущее. Эта «двусложность» (Бытие и время), объемный горизонт и есть единственное поле мышления, не философского и не метафизического, а бытийно-исторического; его подробному рассмотрению посвящены Очерки философии. О Событии и История Бытия. Многие послевоенные публикации Хайдеггера, от Письма о гуманизме до работ 60-х гг. варьируют идеи и положения из этих произведений.
     Рассматривая  метафизику (и философию) как своеобразный и богатый опыт заблуждений, поздний  Хайдеггер не считает его пустым или напрасным, т.е. не отрицает, хотя и противопоставляет бытийно-историческому мышлению. Здесь нельзя не отметить философско-теологические коннотации с темой жизни: она не может быть пустой, чужой, напрасной и т.п. Мышление понимается как сущность, образ жизни, главная задача человека. Вместе с тем оно есть самостоятельный феномен бытия, который в максимальной исторической ретроспективе (от досократиков) инициируется двумя противоположными началами.
     Первое (Erste) дает импульс философско-научному логическому рационализму, «калькулирующей» дискурсивности, которая быстро замыкается на сущем и на самом себе (гносеологизм и методологизм Нового времени). Оно же трансформирует теологию, изменяя ее основной задаче: приводить к Слову и удерживать в нем (т.е. предлагает знание вместо веры, тогда как необходима понимающая/знающая вера). 
     Другое, совершенно Иное (der Andere Anfang) начало удерживает в своем поле зрения и бытие, и сущее, и их принципиальную несопоставимость, получая тем самым подлинный масштаб для понимания любого сущего. Такое мышление Хайдеггер описывает радикально: оно
     а). не-человечно (un-menschlich), т.е. преодолевает ограниченность антропоцентризма,
     б). без-божно (gott-los), т.е. выходит за пределы не только рационализированной теологии, но и всякого зафиксированного в понятиях или образах представления о божественном (вместе с тем, одна из ключевых идей Beitraege… идея Последнего Бога: VII. Der letzte Gott.),
     в). оно есть – присутствие/вот-бытие (das Da-sein), бытийная историчность, понятая из истины Бытия (αλήτεια ) и из феномена Мгновения (Augenblick – Augenblickstaette, Beitraege…). Человек не только Место (τόπος), но и Событие Бытия.
     От  этих апофатических констант Хайдеггер  переходит к катафатическим положениям, которые описываются в виде четырех аспектов, составляющих единство бытийно-исторического мышления. Но и они являются лишь заходами (ракурсами видения, путями – частое хайдеггеровское обозначение мыслительного и жизненного движения, оно снова отсылает и к Августину, и к Фоме, и к Бонавентуре), а не алгоритмами или просчитываемыми методологиями. Beitraege zur Philosophie, § 259:
     1). «Исходя из богов – Von den Goettern her»,
     2). Исходя из человека (Vom Menschen aus),
     3). Принимая во внимание историю метафизики (im Rueckblick auf der Geschichte der Metaphysik),
     4). Как мышление Бытия (als das Denken „des“ Seyns).
     Отсюда  история мысли предстает как специфическая «перепасовка» (Zuspiel, Beitraege zur Philosophie) смыслов, вопросов и проблем между обоими началами. Хотя бытийно-историческое мышление «неподрасчетно» (термин В.С.Бибихина), в самой этой истории, которая в то же время есть История Бытия можно увидеть интенцию. Она ведет от первых мыслительных опытов (Парменид, Гераклит, Анаксимандр и др.) через «специализацию» и «технологизацию» мышления в истории метафизики (философия, теология, наука, политика и др.) к новому синтезу мышления и бытия, который должен включать историко-временное измерение. Оно не было поначалу артикулировано, потому что не было специфичекого жизненно-бытийного опыта (не в смысле результата, а в смысле пройденного пути).
     Бытийно-историческое мышление – задача для будущего. Вместе с тем, Хайдеггер намечает вполне определенные проблемно-тематические моменты, на которых оно должно сосредоточиться, чтобы не воспроизводить прежние заблуждения. Эти моменты уже становились предметом философских поисков, но они велись в горизонте Первого начала. Соответственно, вокруг каждой темы создалось свое поле тяготения, куда можно легко соскользнуть, если как раз не принимать всерьез (оборот еще раннего Хайдеггера, рецепция из лексики реформатов) историю метафизики.
     По  Хайдеггеру, метафизика (и нигилизм) преодолеваются тогда, когда схватывается их главная черта (необходимость  отрицательности), тогда все свершившееся (das Gewesene, а не всего лишь ушедшее, die Vergangenheit) предстает в своей ненапрасности. Проблемно-тематические пункты суть те концептуальные «пасы»которые должны быть подхвачены, исходя из Другого начала (Beitraege zur Philosophie, § 88). В бытийно-историческом мышлении, (из)начальном мышлении (anfaengliches Denken), мыслящем мышлении (denkeriches Denken) необходимо переосмыслить главные идеи Лейбница, Канта, Шеллинга, Гегеля и Ницше.
     Нужно увидеть, пишет Хайдеггер, непостижимое многообразие лейбницевских проблемных заходов – и при этом все же вместо монад мыслить Da-sein. Нужно следовать главным путям Канта – и при этом все же преодолеть «трансцендентальный» налет с помощью Da-sein. Нужно продумать шеллинговский вопрос о свободе – однако перенести вопрос о «модальностях» на другую почву. Нужно поместить гегелевскую систематику в центр внимания – и однако мыслить прямо противоположно. Необходимо отважиться на критический диалог с Ницше как ближайшим современником – и все же признать, что он наиболее далек именно от вопроса бытия. Но совершенно особое место отведено Хайдеггером Платону и Аристотелю как зачинателям традиции усложнения и рационализации в истории философии. Это своеобразные бифуркационные точки, важные и по спектру концептуальных возможностей, и по тому направлению, которое было выбрано – притом, что другие остались в потенциале.
     Своеобразным  компасом бытийно-историческому мышлению может служить ранняя древнегреческая философия; по Хайдеггеру, догадки Парменида и Гераклита сохраняют значимость и в настоящее время, потому что Бытие, несмотря на собственную историю, не изменяется в своей природе, изменяется сущее. Отдельное, особое сущее (человек) может и должно мыслить бытие. Мышление бытия (Хайдеггер на разные лады подчеркивал многозначность дательного падежа в этом обороте) есть «конвертируемый» феномен: человек, мыслящий бытие, – и бытие, которое мыслит посредством человека.
     При этом мышление бытия должно, как и в эпоху досократиков, оставаться подлинным (echt), простым (schlicht), цельным (einfach) (Beitraege zur Philosophie, § 235) и в такой изначальности – сакральным (там же, VII, Der letzte Gott).
     M. Heidegger. Beitraege zur Philosophie. Vom Ereignis. (1936-1938) GA Bd. 65. Fr.a.M. Klostermann. 1994.
     M. Heidegger. Die Geschichte des Seyns. (1938-1940) GA Bd. 65. Fr.a.M. Klostermann. 1998.
     Herrmann F.-W. von. Wege ins Ereignis. Zu Heideggers „Beitraege zur Philosophie“. Fr.a.M. Klostermann. 1994.

понедельник, 31 августа 2009 г.

наше сообщество

Онтологическое общество переезжает на новую площадку. Прежнее место было на вебстолице.

Основной сайт теперь тут, а в этом блоге будет происходить публикация материалов, подлежащих обсуждению (ну и их обсуждение, как мы надеемся :) ).