Доклад З.А. Сокулер

4 февраля с.г. состоялся очередной семинар Что такое современная метафизика и онтология. Это совместное мероприятие в форме видео-конференции кафедры онтологии и теории познания МГУ и Онтологического общества. Московские коллеги представили два доклада. В данном сообщении представлен доклад Зинаиды Александровны Сокулер.

Тема: Какие перспективы открывает перед онтологией хайдеггеровская критика онто-тео-логии.



Аннотация.

Хайдеггер, критикуя онто-тео-логию  (онто-тео-логией и является для него классическая метафизика), утверждает, что в ней высшее сущее мыслится как основание для совокупности всего сущего. И при этом намекает на то, что только отказ от онто-тео-логического способа понимания онтологических и теологических проблем приоткрывает всю глубину связи бытия и времени, показывая, что истиной бытия является время.

Мне представляется важным – или, во всяком случае, небезынтересным, - рассмотреть, какие следствия вытекают из этой критики не для теологии,  а для онтологии.

Хайдеггеровская критика действительно заставляет каким-то совершенно непривычным  образом размышлять над привычной онтологической проблематикой. В самом деле, мы привыкли говорить, что основной онтологической категорией является «бытие». Бытие – это категория, ввиду предельной общности этого понятия. И в то же время «бытие» действительно трактуется нами (даже если мы слыхом не слыхали ни о какой онто-тео-логии) как основание для всего многообразия сущего. Хайдеггер заставляет нас изумиться по поводу этой привычной постановке вопроса и самой ее привычности. В самом деле, каким же образом «бытие», эта предельная абстракция, может быть основанием для чего бы то ни было?

Значит, постхайдеггерианская онтология должна быть онтологией без основания.  Это, возможно, проще сказать, чем начать думать о существовании, не перескакивая тут же на то, что фундирует и тем самым как бы «гарантирует» существование.  Ярким примером понятия о бытии, которое ничего не основывает и не «гарантирует» в бытии, является принадлежащее Э.Левинасу понятие il y a.

Речь о Левинасе, разумеется, зашла не случайно.  Его философия во многом  оказывается развитием интуиции Хайдеггера, что истиной бытия является время. Левинас постоянно говорит о том, что у Хайдеггера «бытие» получает подлинно «глагольное звучание».  Но в чем еще, помимо безосновности, негарантированности это может выразаться?  

Чтобы не потерять  «глагольную сущность» бытия, нам нужно, разумеется,  рассматривать его в связи со временем.  Собственно, негарантированность существования онтологически представляется именно как временность (т.е. связь со временем). А это, в свою очередь, воплощается  в человеческом существовании. Для Хайдеггера, как известно,  сама человеческая экзистенция превращается в экстазы времени. Как это начинает выглядеть у Левинаса,  который постепенно отходит от Хайдеггера?

Желание схватить время в понимании предполагает, что мы должны иметь хотя бы две позиции, например, «Сейчас» и «Раньше», или «Сейчас» и «Потом», т.е. мы должны иметь возможность схватывать различия в этом временном потоке,  иначе мы не могли бы удержать  «глагольность» бытия. И тогда перед нами оказывается  диахрония.  Идея диахронии  должна предполагать постоянные изменения:  вот сейчас так, а потом по-другому, вот сейчас так, а раньше было по-другому.  Но более того: она определяет понимание субъекта.

Представляется, что попытка осознать бытие как непрерывный поток времени, как подлинную диахронию, приводит нас к очень сильному выводу: самотождественное философское «я», с которого  начинается философия, теряет свою самотождественность. Невозможно одновременно сохранить самотождественность «я» и «глагольное» понимание бытия как процесса во времени.  Онтология, которая всерьез относится к «глагольной» природе бытия, обязательно должна прийти к тому, что субъективность лишается самотождественности, превращается во временной поток. И тогда встает вопрос, который не ставил сам Хайдеггер: что  придает ей определенность?  Если классический субъект был самодостаточен, то левинасовская субъективность надрывно, мучительно несамодостаточна. Если классический субъект  был самотождествен, то субъективность у Левинаса не совпадает с самой собой и не находит покоя внутри себя. Вместо исходной самотождественности Левинас обрисовывает структуры, посредством которых она конструируется на разных уровнях.  Конструирование субъектной идентичности в современной философии, в отличии от 60-х – 70 х гг., уже не является новостью, и этим никого не удивишь. Но в философии Левинаса конструирование идентичности так или иначе оказывается связанным с конечностью человеческого существования и указывает на нее.

Тема конечности, тоже, разумеется, не нова. Хотя, думаю, она вечно актуальна. В данном случае, мне важно то, что для онтологии «глагольной» сущности бытия, в которой «бытие» не является основанием или гарантией, тема конечности становится центральной.
Она выводит нас к вопросу о месте Бога в онтологии. Для онтологии «глагольной» сущности бытия данный вопрос не может принимать форму вопроса о том, существует или не существует это «высшее сущее»,  или «сущее по преимуществу». Левинас  вполне последовательно перестраивает это вопрошание. И дело тут не в личных склонностях или вероисповедании Левинаса, а в неразрешимости проблемы теодиции. В его философии Бог является через свое отсутствие; но еще более важно, что является он через свой след.  А вот по-другому он не является. Говорить оказывается возможным только о следе,  что составляет глубокий разрыв с пониманием Бога в христианской теологии.