Соколова Лариса Юрьевна
Французский неорационализм, долгое время развиваясь обособленно от других течений в философии науки ХХ в., выдвинул оригинальные концепции, в которых на первом плане стояла онтологическая, а не методологическая, как, например, в логическом эмпиризме, проблематика. Но, также как неопозитивизм, неорационализм обращался к науке не с целью решения общих философских вопросов. К примеру, он не создал своей философской космологии, как Уайтхед, и достаточно осторожно поднимался от анализа наук к исследованию духовной деятельности вообще, которая является источником наук и соответствующих образов мира, – этим путем шли, в частности, неокантианская и феноменологическая философия науки.
Своеобразие неорационализма состояло в том, что задолго до поворота к истории в англо-американской философии науки, он создал историческую эпистемологию, в которой соединились национальные традиции рационализма и историзма. Следуя последней, идущей во французской философии науки от Конта, неорационализм критически отнесся к нормативизму, ориентированному на поиск методологических предписаний, совокупность которых составляет научную рациональность. Башляр подчеркивал историчность норм науки и ставил задачу воспроизведения ходов науки в их множественности и исторической реальности. В этом, с одной стороны, его стратегия являлась регионалистской, ставящей акцент на индивидуальных особенностях конкретных наук. Башляр полагал, что философия должна быть открытой наукам, принять их нормы в действительном многообразии как данность и не пытаться создавать «общий рационализм». Поэтому башляровская эпистемология – это «региональный рационализм», который требует тщательного исследования отдельных регионов – научных дисциплин. Но, с другой стороны, философ прибегал и к генералистской стратегии, устанавливал связи между науками, находя общее в их методах и онтологии.
По Башляру, история знания свидетельствует о различии миров, создаваемых на разных этапах его развития. Это различие связано, во-первых, с внутренне присущими мышлению, разуму, особенностями, в частности, с его критической склонностью, творческим порывом к созданию нового и отрицанию старых схем. Во-вторых, объективно существующая материя оказывает разуму «сопротивление» и тем самым стимулирует дальнейшее продвижение мысли. Таким образом, разум и материя – две составляющие научного рассуждения, взаимодействие которых является источником раз от раза меняющегося представления о мире. При этом решающую роль философ отводил разуму. Башляровская история разума возникла в русле тенденции историзации теории познания, которая прослеживалась во французском критицизме, особенно у Л. Брюнсвига. Но, в отличие от последнего, Башляр писал не о внутренней диалектике мысли, но о позиции разума по отношению к материальной природе.
понедельник, 15 ноября 2010 г.
Бытие этнической и национальной общности в контексте современных онтологических исследований
Воропаева Татьяна Сергеевна
Применение онтологического подхода позволяет четко охарактеризовать отличия между бытием этнической и национальной общности. Если бытие этнической общности характеризуется традиционностью, локальностью и анонимностью культуры; доминированием ее этнозащитных и этносохраняющих функций; общностной гомогенностью; преимущественно коллективным приобщением индивидов к этнокультуре; недостаточно развитым индивидуальным самосознанием и мало развитой субъектностью (как индивидуальной, так и коллективной), то бытие национальной общности характеризуется созданием национальной культуры, которая выходит за границы традиционного и партикулярного и обогащается авторскими и профессиональными инновациями; созданием духовного единства общности и духовно-культурной целостности национального мира (искусство, наука, религия, мораль и т.п.); общностной гетерогенностью; преодолением сословной и конфессиональной ограниченности; постепенным превращением сословного, феодального общества в гражданское, более высокой социальной мобильностью населения; более широкой системой социокультурных коммуникаций; наличием суверенной личности как члена общества и сознательной личностной самодетерминации в процессе национального самоопределения, преимущественно индивидуальным приобщением личности к национальной культуре; усилением субъектных основ национальной жизни и субъектных проявлений в культурной, религиозной, научной, социально-экономической, правовой, общественно-политической сферах; развитостью индивидуального самосознания и субъектности (как индивидуальной, так и коллективной); базированием исторической памяти и национального самосознания на целостной системе ценностных и онтологических оснований. Национальная общность имеет более развитую субъектную и ценностную самодостаточность, чем этническая общность.
Применение онтологического подхода позволяет четко охарактеризовать отличия между бытием этнической и национальной общности. Если бытие этнической общности характеризуется традиционностью, локальностью и анонимностью культуры; доминированием ее этнозащитных и этносохраняющих функций; общностной гомогенностью; преимущественно коллективным приобщением индивидов к этнокультуре; недостаточно развитым индивидуальным самосознанием и мало развитой субъектностью (как индивидуальной, так и коллективной), то бытие национальной общности характеризуется созданием национальной культуры, которая выходит за границы традиционного и партикулярного и обогащается авторскими и профессиональными инновациями; созданием духовного единства общности и духовно-культурной целостности национального мира (искусство, наука, религия, мораль и т.п.); общностной гетерогенностью; преодолением сословной и конфессиональной ограниченности; постепенным превращением сословного, феодального общества в гражданское, более высокой социальной мобильностью населения; более широкой системой социокультурных коммуникаций; наличием суверенной личности как члена общества и сознательной личностной самодетерминации в процессе национального самоопределения, преимущественно индивидуальным приобщением личности к национальной культуре; усилением субъектных основ национальной жизни и субъектных проявлений в культурной, религиозной, научной, социально-экономической, правовой, общественно-политической сферах; развитостью индивидуального самосознания и субъектности (как индивидуальной, так и коллективной); базированием исторической памяти и национального самосознания на целостной системе ценностных и онтологических оснований. Национальная общность имеет более развитую субъектную и ценностную самодостаточность, чем этническая общность.
Методологическая трансформация онтологии и проблема новизны
Ткаченко Дмитрий Александрович
В контексте современной трансформации философской, в т.ч. и онтологической методологии, особую важность приобретает проблема новизны, т.е. критериев, предъявляемых к способам порождения философских содержаний. Можно выделить две парадигмы понимания новизны. Первая, центристская, предполагала понимание новизны как прерывности и уникальности т.е. как чего-то позитивного, самотождественного, отличного от другого, подводя эту новизну под действие того изначального жеста, который отделяет то, что может быть различено и высказано, от того, что не может быть различено и потому невозможно. Это представление было разоблачено постструктуралистами как изначально подорванное, в рамках которого новизна функционировала как перманентный провал и как перманентный обман.
Альтернативная парадигма признавала новизну суверенной и описывала ее с помощью четырех взаимосвязанных черт: плюралистичность, принципиальная не-проективность, развернутость во времени, описываемого с помощью метафоры дерева, и «ухватываемость» концептуализация либо в виде следа, либо в виде предчувствия. Смена этих парадигм прекрасно иллюстрирует методологический сдвиг онтологии от понятийного структурирования реальности к удержанию в феноменолого-герменевтической процессуальности мысли.
В контексте современной трансформации философской, в т.ч. и онтологической методологии, особую важность приобретает проблема новизны, т.е. критериев, предъявляемых к способам порождения философских содержаний. Можно выделить две парадигмы понимания новизны. Первая, центристская, предполагала понимание новизны как прерывности и уникальности т.е. как чего-то позитивного, самотождественного, отличного от другого, подводя эту новизну под действие того изначального жеста, который отделяет то, что может быть различено и высказано, от того, что не может быть различено и потому невозможно. Это представление было разоблачено постструктуралистами как изначально подорванное, в рамках которого новизна функционировала как перманентный провал и как перманентный обман.
Альтернативная парадигма признавала новизну суверенной и описывала ее с помощью четырех взаимосвязанных черт: плюралистичность, принципиальная не-проективность, развернутость во времени, описываемого с помощью метафоры дерева, и «ухватываемость» концептуализация либо в виде следа, либо в виде предчувствия. Смена этих парадигм прекрасно иллюстрирует методологический сдвиг онтологии от понятийного структурирования реальности к удержанию в феноменолого-герменевтической процессуальности мысли.
Психофизическая проблема как основной вопрос философии сознания
Авдеенков Андрей Николаевич
Высокий интерес к проблемам сознания заставляет осмыслить вопросы, которые возникают в рамках философского изучения сознания и обозначить перспективы исследований в данной области. Сознание изучается и такими эмпирическими науками, как психология, нейрофизиология, однако важно подчеркнуть специфику философского подхода к проблеме. Сознание, как известно, не может быть объектом непосредственного наблюдения. Мы, в лучшем случае, способны наблюдать лишь его проявления, да и то нет полной уверенности, что эти «проявления» порождаются именно сознанием, а не чем-либо другим.
Основным вопросом философии сознания, развиваемой в рамках аналитической традиции, является психофизическая проблема. Было предложено множество ее различных решений: субстанциальный дуализм, дуализм свойств, идеализм, физикализм, материализм, бихевиоризм, функционализм и др. Каждый из этих подходов имеет свои сильные и слабые стороны, преимущества и недостатки. Однако оставаясь на позициях рационального дискурса, невозможно однозначно подтвердить или опровергнуть какую-либо теорию, всегда найдется множество контрпримеров. Поэтому философ зачастую не столько ищет какую-либо «правильную» теорию, сколько защищает ту или иную концепцию от возражений. Психофизическая проблема, конечно, может обсуждаться еще очень долго, однако, на наш взгляд, стоит обратить внимание на высказывания, согласно которым сама это проблема является некорректной.
Высокий интерес к проблемам сознания заставляет осмыслить вопросы, которые возникают в рамках философского изучения сознания и обозначить перспективы исследований в данной области. Сознание изучается и такими эмпирическими науками, как психология, нейрофизиология, однако важно подчеркнуть специфику философского подхода к проблеме. Сознание, как известно, не может быть объектом непосредственного наблюдения. Мы, в лучшем случае, способны наблюдать лишь его проявления, да и то нет полной уверенности, что эти «проявления» порождаются именно сознанием, а не чем-либо другим.
Основным вопросом философии сознания, развиваемой в рамках аналитической традиции, является психофизическая проблема. Было предложено множество ее различных решений: субстанциальный дуализм, дуализм свойств, идеализм, физикализм, материализм, бихевиоризм, функционализм и др. Каждый из этих подходов имеет свои сильные и слабые стороны, преимущества и недостатки. Однако оставаясь на позициях рационального дискурса, невозможно однозначно подтвердить или опровергнуть какую-либо теорию, всегда найдется множество контрпримеров. Поэтому философ зачастую не столько ищет какую-либо «правильную» теорию, сколько защищает ту или иную концепцию от возражений. Психофизическая проблема, конечно, может обсуждаться еще очень долго, однако, на наш взгляд, стоит обратить внимание на высказывания, согласно которым сама это проблема является некорректной.
Современная онтология как философская антропология
Кузьмина Елена Николаевна
В сообщении речь пойдет об онтологическом повороте, изменившем «гносеологическую маску» классической философии на «антропологическое лицо» неклассической философии. В классическом варианте философии онтология обосновывалась через гносеологию: сознание выступало той силой, которая конституировала реальность. Но в то же время человек как сущее не имел никаких радикальных отличий от всего существующего. Классическая философия вылилась в т.н. «кризис онтологизма», определяемый исследователями как утрата философией способности к постановке и решению глобальных онтологических проблем и передача этих функций науке. Кратко рассматриваются историко-философские истоки «кризиса онтологизма». Далее фиксируется отход от классической проблематики и поворот к фундаментальным проблемам онтологии; анализируется содержательная трансформация понятия «онтология» в конце XIX – начале XX в. Обосновывается тезис о «возрождении» онтологии как философской антропологии в ХХ веке; проводиться анализ расширения антропологических границ философского исследования.
В сообщении речь пойдет об онтологическом повороте, изменившем «гносеологическую маску» классической философии на «антропологическое лицо» неклассической философии. В классическом варианте философии онтология обосновывалась через гносеологию: сознание выступало той силой, которая конституировала реальность. Но в то же время человек как сущее не имел никаких радикальных отличий от всего существующего. Классическая философия вылилась в т.н. «кризис онтологизма», определяемый исследователями как утрата философией способности к постановке и решению глобальных онтологических проблем и передача этих функций науке. Кратко рассматриваются историко-философские истоки «кризиса онтологизма». Далее фиксируется отход от классической проблематики и поворот к фундаментальным проблемам онтологии; анализируется содержательная трансформация понятия «онтология» в конце XIX – начале XX в. Обосновывается тезис о «возрождении» онтологии как философской антропологии в ХХ веке; проводиться анализ расширения антропологических границ философского исследования.
Уровневая онтология: доводы и возражения
Шрейбер Виктор Константинович
Когда в начале 90-х у нас утвердилось мнение, что марксизм плох и российская философия заскорузла в своей уверенности, что она есть самая передовая и диалектиче-ская, многие устремили взгляды на аналитическую традицию в надежде, что оттуда при-дут новые подходы и новые идеи. Началась лихорадочная работа по переводу и популяри-зации западных «классиков». С тех пор переведено немало хороших книг и проведено много конференций. Но радикального сдвига не видно. Тематический подход к изложе-нию и осмыслению философской проблематики сохраняет лидирующее положение. Пер-спективы категориальной систематизации бытия весьма туманны. Более того, дискуссия о реальных вещах стала подменяться спорами о значениях слов. Такая бедность результатов есть следствие недостаточности критицизма. Ведь именно движение от языка породило бесплодность современной аналитической философии. Если вы начинаете с языка, то опи-сание мира мыслится лишь в качестве репрезентации какой-то иной реальности..
Мы превратились в профессионалов. У нас есть свои специфические интересы, и мы обращаемся друг к другу в специальных журналах. И то, что мы делаем, мало, кого интересует. К тому же отдельные области исследований внутри философии часто изоли-рованы друг от друга. Но очевидно, что это же самое справедливо для многих дисциплин. Тем не менее, различие между философией и другим гуманитарным знанием существует. Философские вопросы составляют часть жизненных ситуаций не-философов. Теории гу-манитариев и сами гуманитарии суть части мира. Если мир предстает теоретически «на-груженным», то от чего зависят сами теории? Конструируются ли они только в зависимо-сти от интенций своих создателей? Иначе говоря, «разум и мир вместе являются частями разума и мира». Мы втягиваемся в обсуждение онтологических проблем, когда пытаемся разобраться в трудных вопросах. И в этом смысле экспликация онтологии есть проясне-ние наших предпосылок.
При их обсуждении заманчиво предположить, что онтологий много и единой онто-логии не существует. Одна онтология позволяет рассмотреть одни вопросы; в другой он-тологии яснее будут представлены другие вопросы. Онтологии различаются! Таким обра-зом, у нас остаются всего лишь разные способы членения онтологического пространства. Одним из препятствий для такого предположения является трудность его онтологической интерпретации. Какая онтология может лежать в основании всех этих вариаций? Что та-кое онтология онтологий? Следовательно, онтологические теории нельзя сводить к инст-рументальному знанию; они, как минимум, должны претендовать на приближение к исти-не.
Но все-таки с чего начинать онтологию? С понятия вещи, «отдельного», материи или «состояния дел»? Может быть, следует начать с взаимодействия бытия и небытия, как это предлагает Н. Солодухо? Но взаимодействие, в котором устанавливается единство бы-тия и небытия и снимается их различие, есть ничто иное, как изменение. Однако измене-ния всегда есть изменение чего-то. Иными словами, предпосылкой онтологии взаимодей-ствия бытия и небытия оказывается допущение о существовании мира. И именно это не-осознаваемое допущение, – а вовсе не «небытие» – образует «подкладку бытия» и «изнан-ку мира». Соответственно, смысловым аналогом «небытия» становится аристотелевская «возможность». Бесспорно, диалектика «варьирования и развития» – важный аспект онто-логического анализа. Но он не единственный.
Поскольку опыт поисков чистого чувственного данного показал бесперспектив-ность интеллектуального движения от понятий, надо начинать с уточнения контекста или проблемной ситуации и, стало быть, с вопросов, которые эта ситуация ставит перед фило-софией. Эти вопросы обладают мировоззренческой направленностью и по своему содер-жанию представляют схему принятия решения. В своем общем и абстрактном виде такая ситуация позволяет сформулировать три вопроса: 1) можно ли построить онтологию ре-дуктивного типа, то есть такую, где все субъективные характеристики сведены к объек-тивным? 2) Един мир или множественен? Как осуществляется связь между мной и внеш-ним миром? 3) Меняется ли эта связь или нет?
Последний вопрос, надо полагать, и в самом деле требует обращения к взаимодей-ствию бытия и небытия. Первый вопрос приводит к антитезе натурализма и культуроцен-тризма, и, хотя в наши дни репутация редукционизма несколько подмочена, он играет за-метную роль при рассмотрении феноменов сознания или социальной реальности. Второй вопрос, рождая противоположность холизма и «атомизма», получает свое решение в уровневой онтологии. Взаимоотношения уровней бытия, собственно, и будут предметом нашего рассмотрения.
Когда в начале 90-х у нас утвердилось мнение, что марксизм плох и российская философия заскорузла в своей уверенности, что она есть самая передовая и диалектиче-ская, многие устремили взгляды на аналитическую традицию в надежде, что оттуда при-дут новые подходы и новые идеи. Началась лихорадочная работа по переводу и популяри-зации западных «классиков». С тех пор переведено немало хороших книг и проведено много конференций. Но радикального сдвига не видно. Тематический подход к изложе-нию и осмыслению философской проблематики сохраняет лидирующее положение. Пер-спективы категориальной систематизации бытия весьма туманны. Более того, дискуссия о реальных вещах стала подменяться спорами о значениях слов. Такая бедность результатов есть следствие недостаточности критицизма. Ведь именно движение от языка породило бесплодность современной аналитической философии. Если вы начинаете с языка, то опи-сание мира мыслится лишь в качестве репрезентации какой-то иной реальности..
Мы превратились в профессионалов. У нас есть свои специфические интересы, и мы обращаемся друг к другу в специальных журналах. И то, что мы делаем, мало, кого интересует. К тому же отдельные области исследований внутри философии часто изоли-рованы друг от друга. Но очевидно, что это же самое справедливо для многих дисциплин. Тем не менее, различие между философией и другим гуманитарным знанием существует. Философские вопросы составляют часть жизненных ситуаций не-философов. Теории гу-манитариев и сами гуманитарии суть части мира. Если мир предстает теоретически «на-груженным», то от чего зависят сами теории? Конструируются ли они только в зависимо-сти от интенций своих создателей? Иначе говоря, «разум и мир вместе являются частями разума и мира». Мы втягиваемся в обсуждение онтологических проблем, когда пытаемся разобраться в трудных вопросах. И в этом смысле экспликация онтологии есть проясне-ние наших предпосылок.
При их обсуждении заманчиво предположить, что онтологий много и единой онто-логии не существует. Одна онтология позволяет рассмотреть одни вопросы; в другой он-тологии яснее будут представлены другие вопросы. Онтологии различаются! Таким обра-зом, у нас остаются всего лишь разные способы членения онтологического пространства. Одним из препятствий для такого предположения является трудность его онтологической интерпретации. Какая онтология может лежать в основании всех этих вариаций? Что та-кое онтология онтологий? Следовательно, онтологические теории нельзя сводить к инст-рументальному знанию; они, как минимум, должны претендовать на приближение к исти-не.
Но все-таки с чего начинать онтологию? С понятия вещи, «отдельного», материи или «состояния дел»? Может быть, следует начать с взаимодействия бытия и небытия, как это предлагает Н. Солодухо? Но взаимодействие, в котором устанавливается единство бы-тия и небытия и снимается их различие, есть ничто иное, как изменение. Однако измене-ния всегда есть изменение чего-то. Иными словами, предпосылкой онтологии взаимодей-ствия бытия и небытия оказывается допущение о существовании мира. И именно это не-осознаваемое допущение, – а вовсе не «небытие» – образует «подкладку бытия» и «изнан-ку мира». Соответственно, смысловым аналогом «небытия» становится аристотелевская «возможность». Бесспорно, диалектика «варьирования и развития» – важный аспект онто-логического анализа. Но он не единственный.
Поскольку опыт поисков чистого чувственного данного показал бесперспектив-ность интеллектуального движения от понятий, надо начинать с уточнения контекста или проблемной ситуации и, стало быть, с вопросов, которые эта ситуация ставит перед фило-софией. Эти вопросы обладают мировоззренческой направленностью и по своему содер-жанию представляют схему принятия решения. В своем общем и абстрактном виде такая ситуация позволяет сформулировать три вопроса: 1) можно ли построить онтологию ре-дуктивного типа, то есть такую, где все субъективные характеристики сведены к объек-тивным? 2) Един мир или множественен? Как осуществляется связь между мной и внеш-ним миром? 3) Меняется ли эта связь или нет?
Последний вопрос, надо полагать, и в самом деле требует обращения к взаимодей-ствию бытия и небытия. Первый вопрос приводит к антитезе натурализма и культуроцен-тризма, и, хотя в наши дни репутация редукционизма несколько подмочена, он играет за-метную роль при рассмотрении феноменов сознания или социальной реальности. Второй вопрос, рождая противоположность холизма и «атомизма», получает свое решение в уровневой онтологии. Взаимоотношения уровней бытия, собственно, и будут предметом нашего рассмотрения.
Онтологическая ситуация в русской лирике XIX-XX вв.
Радионова Алла Владимировна
Сюжетной единицей лирического стихотворения мы считаем лирическую ситуацию (ЛС). Среди прочих видов ЛС выделяем онтологический. По тематике онтологические ситуации подразделяются на бытийные, этические и социальные. По отношению к точке зрения лирического субъекта среди онтологических ситуаций можно выделить общебытийные, субъектно-бытийные, бытийные объектно-направленные. В докладе охарактеризованы дифференцирующие черты онтологической ситуации и дана ее типология.
Сюжетной единицей лирического стихотворения мы считаем лирическую ситуацию (ЛС). Среди прочих видов ЛС выделяем онтологический. По тематике онтологические ситуации подразделяются на бытийные, этические и социальные. По отношению к точке зрения лирического субъекта среди онтологических ситуаций можно выделить общебытийные, субъектно-бытийные, бытийные объектно-направленные. В докладе охарактеризованы дифференцирующие черты онтологической ситуации и дана ее типология.
Модальная версия онтологического аргумента в свете воображаемой логики Н.А. Васильева
Горбатова Юлия Валерьевна
Онтологическое доказательство бытия Бога, предложенное Ансельмом, в ХХ в. получило новую жизнь в виде модального аргумента [Плантинга, 1970], существенным образом опирающегося на семантику возможных миров. Нам представляется естественным связать концепцию возможных миров с идеей Н.А. Васильева [Васильев 1911] о разделении эмпирических (устранимых) и неэмпирических (неустранимых) элементов в логике и проанализировать с этой точки зрения некоторые логико-философские аспекты МА.
Одной из важнейших предпосылок Плантинги является тезис о логической непротиворечивости самого понятия Бога, означающий, по сути, обязательное подчинение Бога законам классической логики (по крайней мере, закону непротиворечия). Но согласно Васильеву, закон непротиворечия имеет эмпирическое происхождение и не может быть механически перенесен в металогику. Если мы отождествляем «божественную» логику с металогикой, а последнюю полагаем паранепротиворечивой, то для модального аргумента это имеет фатальные последствия.
Дело в том, что МА существенным образом опирается на аксиому модальной системы S5: «Все, что возможно, возможно с необходимостью». На наш взгляд, эта аксиома подразумевает отождествление логической возможности с металогической, что, в общем случае, недопустимо.
В связи с этим возникает вопрос: что важнее – сохранить традиционное понятие Бога, потеряв при этом возможность доказать его существование вне миров с нашей эмпирической логикой, или доказать существование Бога во всех возможных мирах, которые можно помыслить, но пожертвовав классическим понятием Бога?
Онтологическое доказательство бытия Бога, предложенное Ансельмом, в ХХ в. получило новую жизнь в виде модального аргумента [Плантинга, 1970], существенным образом опирающегося на семантику возможных миров. Нам представляется естественным связать концепцию возможных миров с идеей Н.А. Васильева [Васильев 1911] о разделении эмпирических (устранимых) и неэмпирических (неустранимых) элементов в логике и проанализировать с этой точки зрения некоторые логико-философские аспекты МА.
Одной из важнейших предпосылок Плантинги является тезис о логической непротиворечивости самого понятия Бога, означающий, по сути, обязательное подчинение Бога законам классической логики (по крайней мере, закону непротиворечия). Но согласно Васильеву, закон непротиворечия имеет эмпирическое происхождение и не может быть механически перенесен в металогику. Если мы отождествляем «божественную» логику с металогикой, а последнюю полагаем паранепротиворечивой, то для модального аргумента это имеет фатальные последствия.
Дело в том, что МА существенным образом опирается на аксиому модальной системы S5: «Все, что возможно, возможно с необходимостью». На наш взгляд, эта аксиома подразумевает отождествление логической возможности с металогической, что, в общем случае, недопустимо.
В связи с этим возникает вопрос: что важнее – сохранить традиционное понятие Бога, потеряв при этом возможность доказать его существование вне миров с нашей эмпирической логикой, или доказать существование Бога во всех возможных мирах, которые можно помыслить, но пожертвовав классическим понятием Бога?
Текст как опыт прикосновения к бытию
Почекунин Алексей Анатольевич
Magister dixit: «истина есть удостоверение [как бы] на ощупь (to thigein) и сказ». Язык обязан выразить бытие, на бытии же лежит обязанность выразиться в языке. Это же распространяется и на принцип существования текста. Известно, что онтология держится на принципе при-сущности, определяя дихотомическую бытийную дистрибуцию между сущностью и явлением, тем самым, располагая онтологию текста в гарантийных пределах адекватной репрезентации, то есть – выражения. Следует указать на нетранзитивный характер отношений между бытием и текстом, и попытаться найти альтернативные способы преодоления этой нетранзитивности. Но исходная данность для интерпретатора – не текст, а бытие. Текст лишь средство для вхождения в соприкосновение с бытием. Если мы говорим о понимании мира-в-тексте, то понимаем не текст, а человека, поскольку можно понимать что-то одно – или человека, или мир. Важно понять, что речь идет не о тождестве, а, скорее, о различии: когда мы истолковываем текст, например, через фигуру автора, дух времени, экзистенцию, страх влияния и т.п., то получается, что текст отсылает к творчеству, а творчество, будучи чем-то иным, чем текст, отсылает к нему, но не совпадает с ним. Происходит отсыл к чему-то иному, чем они сами есть, - все оказывается выражением чего-то иного, чем оно само. Такая несовпадающая гетерогенность и порождает запрос на посредника, отвечающего за понимание и транзитивность столь различных феноменов. Этот посредник – символ. Мы должны понимать не текст, а бытие посредством текста как символа. Иначе говоря, в ситуации антропологического прочтения бытия способность выражения бытийной содержательности просто исчезает. Речь идет о том, что императивом и принципом философии должно стать мышление бытия без проецирования на него человеческого облика, и наоборот, попытки транскрибирования человека на онтологических кодах. Философия должна мыслить бытие в его многомерной силе вызревания, а введение в онтологический сценарий человека ведет к опустошению и зашториванию лика бытия, патологическому желанию видеть повсюду Другого. Надо лишь поднять глаза, хотя «наши очи малы, но безбрежность мира меряют собой и в себя вмещают», и увидеть, что каждое «зернышко» творения связано друг с другом, и их конечное происхождение возводится к Единому/Целому. Как поэтично высказался Флоренский, мир надтреснут, и сквозь эти трещины видна лазурь вечности.
Magister dixit: «истина есть удостоверение [как бы] на ощупь (to thigein) и сказ». Язык обязан выразить бытие, на бытии же лежит обязанность выразиться в языке. Это же распространяется и на принцип существования текста. Известно, что онтология держится на принципе при-сущности, определяя дихотомическую бытийную дистрибуцию между сущностью и явлением, тем самым, располагая онтологию текста в гарантийных пределах адекватной репрезентации, то есть – выражения. Следует указать на нетранзитивный характер отношений между бытием и текстом, и попытаться найти альтернативные способы преодоления этой нетранзитивности. Но исходная данность для интерпретатора – не текст, а бытие. Текст лишь средство для вхождения в соприкосновение с бытием. Если мы говорим о понимании мира-в-тексте, то понимаем не текст, а человека, поскольку можно понимать что-то одно – или человека, или мир. Важно понять, что речь идет не о тождестве, а, скорее, о различии: когда мы истолковываем текст, например, через фигуру автора, дух времени, экзистенцию, страх влияния и т.п., то получается, что текст отсылает к творчеству, а творчество, будучи чем-то иным, чем текст, отсылает к нему, но не совпадает с ним. Происходит отсыл к чему-то иному, чем они сами есть, - все оказывается выражением чего-то иного, чем оно само. Такая несовпадающая гетерогенность и порождает запрос на посредника, отвечающего за понимание и транзитивность столь различных феноменов. Этот посредник – символ. Мы должны понимать не текст, а бытие посредством текста как символа. Иначе говоря, в ситуации антропологического прочтения бытия способность выражения бытийной содержательности просто исчезает. Речь идет о том, что императивом и принципом философии должно стать мышление бытия без проецирования на него человеческого облика, и наоборот, попытки транскрибирования человека на онтологических кодах. Философия должна мыслить бытие в его многомерной силе вызревания, а введение в онтологический сценарий человека ведет к опустошению и зашториванию лика бытия, патологическому желанию видеть повсюду Другого. Надо лишь поднять глаза, хотя «наши очи малы, но безбрежность мира меряют собой и в себя вмещают», и увидеть, что каждое «зернышко» творения связано друг с другом, и их конечное происхождение возводится к Единому/Целому. Как поэтично высказался Флоренский, мир надтреснут, и сквозь эти трещины видна лазурь вечности.
Событийный язык онтологии
Клеопов Дмитрий Алексеевич
Основные проблемы философии последнего века (времени, языка, другого…) центрированы относительно наличного события, которое происходит здесь и сейчас. Его схватывание и дескрипция требуют трансцензуса, схватывающее должно выйти за пределы схватываемого. "Нет и не может быть истории настоящего" – так обозначает проблему Рикер. Особенно важен трансцензус относительно времени, наиболее универсальной формы созерцания. Метафизика предлагает выход во вневременное, вечность. В результате мета-физика оказывается надстроена над отрицающей время физикой, оперирующей с иллюзорным, пространственно-подобным временем.
Но другой путь трансцендирования, идущий от события, а не от сущности, дает онтологии другой язык. Есть два взаимно дополнительных лика времени и событийности: время как длительность событий и как их порядок. Чтобы иметь смысл и даже просто сохраняться, события должны быть встроены в определенную структуру, имеющую форму нарратива, в котором временная и объяснительная составляющие практически неотделимы. Всякий проект, набросок являются нарративными структурами, предваряющими событие. Их актуализация требует обратного перехода, проецирования набросанной структуры в поток времени.
Так мы приходим к тезису Лейбница: " время есть отношение между вещами" (событиями). Это возможное отношение, несводимое ни к простой фиксации, ни к конструированию. Можно назвать его, вслед за Хайдеггером, ситуативностью бытия. Само время оказывается тем просветом, в котором открывается истина бытия – необходимость (со)творчества в событии (Er-eignis), взаимного о-своения мира и человека, обретения умения "связывать и развязывать".
Основные проблемы философии последнего века (времени, языка, другого…) центрированы относительно наличного события, которое происходит здесь и сейчас. Его схватывание и дескрипция требуют трансцензуса, схватывающее должно выйти за пределы схватываемого. "Нет и не может быть истории настоящего" – так обозначает проблему Рикер. Особенно важен трансцензус относительно времени, наиболее универсальной формы созерцания. Метафизика предлагает выход во вневременное, вечность. В результате мета-физика оказывается надстроена над отрицающей время физикой, оперирующей с иллюзорным, пространственно-подобным временем.
Но другой путь трансцендирования, идущий от события, а не от сущности, дает онтологии другой язык. Есть два взаимно дополнительных лика времени и событийности: время как длительность событий и как их порядок. Чтобы иметь смысл и даже просто сохраняться, события должны быть встроены в определенную структуру, имеющую форму нарратива, в котором временная и объяснительная составляющие практически неотделимы. Всякий проект, набросок являются нарративными структурами, предваряющими событие. Их актуализация требует обратного перехода, проецирования набросанной структуры в поток времени.
Так мы приходим к тезису Лейбница: " время есть отношение между вещами" (событиями). Это возможное отношение, несводимое ни к простой фиксации, ни к конструированию. Можно назвать его, вслед за Хайдеггером, ситуативностью бытия. Само время оказывается тем просветом, в котором открывается истина бытия – необходимость (со)творчества в событии (Er-eignis), взаимного о-своения мира и человека, обретения умения "связывать и развязывать".
онтология звука и музыки
Бочкарева Лариса Александровна
Теоретически данная статья основана на стремлении автора познать происхождение и сущность звука и музыки, их значение для духовности человека.
Теоретически данная статья основана на стремлении автора познать происхождение и сущность звука и музыки, их значение для духовности человека.
Онтология сознания Гуссерля и не-метафизический выход к бытию
Пугачева Людмила Геннадиевна
В работах Гуссерля обнаруживается проход к бытию – за пределы сущего как конституированного (выстроенного или обнаруженного сознанием) осмысленного мира. Абсолютная субъектность Гуссерля выступает как единство бытия и времени, но не нечто существующее во времени как предмет (В.И.Молчанов), что созвучно хайдеггеровскому Dasein как «экзистирующему сущему», которое «не является продуктом конституирования и рефлексии». Возможно, еще один момент в философии Гуссерля способствовует развитию философской мысли «за пределами сущего». Речь идет о множественности чистых трансцендентальных я, которые служат феноменологическими онтологическими основаниями деятельности монадического сознания и конкретного эмпирического я. Развивая идеи «другого» и «интерсубъективности», Гуссерль решает проблему объективного мира, чему имплицитно логически сопутствует множественность трансцендентальных я. Таким образом обоснованность множественности трансцендентальных я как бы подразумевается. Однако можно было бы возразить, что множественность трансцендентальных я является наследием структуры естественной установки сознания, а именно, обыденного восприятия и осознания как фрагментированного, опредмеченного, целенаправленного процесса, и поэтому должно быть подвергнуто феноменологической редукции. Отказ от множественности трансцендентальных я при сохранении множественности я монадических и эмпирических, не означает solus ipse, но ставит вопрос о бытийном смысле индивидуации. Основное следствие предлагаемой редукции: обнаруживается выход к бытию за пределами конституирования какого-либо сущего в непосредственной экзистенции чистого трансцендентального я – уникального в абсолютном смысле, составляющего суть хорошо знакомого, внутреннего, «домашнего» переживания жизни каждого человека.
В работах Гуссерля обнаруживается проход к бытию – за пределы сущего как конституированного (выстроенного или обнаруженного сознанием) осмысленного мира. Абсолютная субъектность Гуссерля выступает как единство бытия и времени, но не нечто существующее во времени как предмет (В.И.Молчанов), что созвучно хайдеггеровскому Dasein как «экзистирующему сущему», которое «не является продуктом конституирования и рефлексии». Возможно, еще один момент в философии Гуссерля способствовует развитию философской мысли «за пределами сущего». Речь идет о множественности чистых трансцендентальных я, которые служат феноменологическими онтологическими основаниями деятельности монадического сознания и конкретного эмпирического я. Развивая идеи «другого» и «интерсубъективности», Гуссерль решает проблему объективного мира, чему имплицитно логически сопутствует множественность трансцендентальных я. Таким образом обоснованность множественности трансцендентальных я как бы подразумевается. Однако можно было бы возразить, что множественность трансцендентальных я является наследием структуры естественной установки сознания, а именно, обыденного восприятия и осознания как фрагментированного, опредмеченного, целенаправленного процесса, и поэтому должно быть подвергнуто феноменологической редукции. Отказ от множественности трансцендентальных я при сохранении множественности я монадических и эмпирических, не означает solus ipse, но ставит вопрос о бытийном смысле индивидуации. Основное следствие предлагаемой редукции: обнаруживается выход к бытию за пределами конституирования какого-либо сущего в непосредственной экзистенции чистого трансцендентального я – уникального в абсолютном смысле, составляющего суть хорошо знакомого, внутреннего, «домашнего» переживания жизни каждого человека.
Удерживание не-Теперь в герменевтической практике
Столбова Наталья Викторовна
В статье рассматривается проблема удерживания не-Теперь на основе фундаментальной онтологии М. Хайдеггера. Изначально мир дан нам во всей своей связности здесь-и-теперь. Фокусируя свой взгляд на отдельном элементе с целью его понимания, мы вырываем его из связности мира, пред-ставляем его. Мы становимся субъектом, а исследуемый элемент объектом пред-ставления. Этот отрыв есть отрыв от бытия: объект перед нами уже не «мирствующий» объект. В результате мы упускаем момент здесь-и-теперь и погружаемся в не-Теперь (прошлое или будущее).
Сам же момент фокусирования на элементе мира есть уже понимание этого элемента. Он даже больше последующего исследования, т.к. это момент открытости, обладающий ценностью и удерживающийся как ценность. С одной стороны, именно это удерживание погружает в не-Теперь, а с другой стороны, пока имеется это удерживание за счет ценности момента фокусирования на элементе (ценность открытости), идет процесс понимания. Отказ от этой диалектики (то, к чему призывал М. Хайдеггер) в пользу постоянной фиксации «мирности» любого сущего с одной стороны и есть герменевтическое состояние (стояние в просвете бытия). С другой же стороны – это отказ антропологии, т.е. человека с его способностью к продуктивному воображению и в конечном итоге от методологической герменевтики, хотя последняя также обладает богатым эвристическим потенциалом.
В статье рассматривается проблема удерживания не-Теперь на основе фундаментальной онтологии М. Хайдеггера. Изначально мир дан нам во всей своей связности здесь-и-теперь. Фокусируя свой взгляд на отдельном элементе с целью его понимания, мы вырываем его из связности мира, пред-ставляем его. Мы становимся субъектом, а исследуемый элемент объектом пред-ставления. Этот отрыв есть отрыв от бытия: объект перед нами уже не «мирствующий» объект. В результате мы упускаем момент здесь-и-теперь и погружаемся в не-Теперь (прошлое или будущее).
Сам же момент фокусирования на элементе мира есть уже понимание этого элемента. Он даже больше последующего исследования, т.к. это момент открытости, обладающий ценностью и удерживающийся как ценность. С одной стороны, именно это удерживание погружает в не-Теперь, а с другой стороны, пока имеется это удерживание за счет ценности момента фокусирования на элементе (ценность открытости), идет процесс понимания. Отказ от этой диалектики (то, к чему призывал М. Хайдеггер) в пользу постоянной фиксации «мирности» любого сущего с одной стороны и есть герменевтическое состояние (стояние в просвете бытия). С другой же стороны – это отказ антропологии, т.е. человека с его способностью к продуктивному воображению и в конечном итоге от методологической герменевтики, хотя последняя также обладает богатым эвристическим потенциалом.
Конституирование объективного времени в феноменологии Эдмунда Гуссерля
Малышева Дарья Сергеевна
В данной статье рассмотрены следующие вопросы. Методологическая необходимость различения «космического» и имманентного времени. Необходимость редукции «объективного» времени естественной установки.
Первичное познание непосредственного явления времени в ситуации «эпохэ». Краткий обзор основных модусов восприятия времени, которые невозможно измерить или описать с помощью физических приборов. Феномены ретенции и протенции, одновременности и последовательности. Описание возможных горизонтов временного восприятия. Особенности открытого континуума «теперь».
Основная тема статьи посвящена проблеме конституирования одного объективного времени. Конституирование одного объективного времени понимается следующим образом: В многообразии надвигающихся времён конституируется строгий порядок, где каждое событие – звено одной цепи. Имманентное время даётся как всеединство. В первичном сознании конституируется явление вещи (неизменный или изменяющийся феномен), затем – «осознаётся» единство вещи. То есть конституируется восприятие, затем – воспринятое. Когда конституируются вещи, имманентное время объективируется. В точке феноменологического времени представляет себя точка времени объективного.
В данной статье рассмотрены следующие вопросы. Методологическая необходимость различения «космического» и имманентного времени. Необходимость редукции «объективного» времени естественной установки.
Первичное познание непосредственного явления времени в ситуации «эпохэ». Краткий обзор основных модусов восприятия времени, которые невозможно измерить или описать с помощью физических приборов. Феномены ретенции и протенции, одновременности и последовательности. Описание возможных горизонтов временного восприятия. Особенности открытого континуума «теперь».
Основная тема статьи посвящена проблеме конституирования одного объективного времени. Конституирование одного объективного времени понимается следующим образом: В многообразии надвигающихся времён конституируется строгий порядок, где каждое событие – звено одной цепи. Имманентное время даётся как всеединство. В первичном сознании конституируется явление вещи (неизменный или изменяющийся феномен), затем – «осознаётся» единство вещи. То есть конституируется восприятие, затем – воспринятое. Когда конституируются вещи, имманентное время объективируется. В точке феноменологического времени представляет себя точка времени объективного.
Метод в онтологии
Кудряшев Александр Федорович
В докладе осуществляется последовательное рассмотрение следующих вопросов. 1. Функции метода в онтологии. 3. Метод как метод познания. 4. Специфика онтологии как учения. 5. Проблема знания в онтологии. 6. Различие между онтологией, понимаемой как учение о сущем, и онтологией, понимаемой как учение о бытии. 7. Проблема выбора типологии бытия. 8. Метод В.Н. Сагатовского. 9. Онтологические особенности трансцендентной реальности. 10. О так называемой трансценденции. 11. Познание, понимание, постижение. 12. Метод онтологической деятельности. 13. Онтологические возможности установки (в особенности, естественной установки), подхода, феноменологической редукции, герменевтического метода, системно-структурного подхода, рефлексии. 14. Умозрение и наведение, их онтологическая специфика.
В докладе осуществляется последовательное рассмотрение следующих вопросов. 1. Функции метода в онтологии. 3. Метод как метод познания. 4. Специфика онтологии как учения. 5. Проблема знания в онтологии. 6. Различие между онтологией, понимаемой как учение о сущем, и онтологией, понимаемой как учение о бытии. 7. Проблема выбора типологии бытия. 8. Метод В.Н. Сагатовского. 9. Онтологические особенности трансцендентной реальности. 10. О так называемой трансценденции. 11. Познание, понимание, постижение. 12. Метод онтологической деятельности. 13. Онтологические возможности установки (в особенности, естественной установки), подхода, феноменологической редукции, герменевтического метода, системно-структурного подхода, рефлексии. 14. Умозрение и наведение, их онтологическая специфика.
Ничто как категория онтологии
Дмитриева Валерия Александровна
Введение категории ничто в состав онтологии как философской теории бытия может представляться как парадоксальное. Однако она присутствует во многих онтологических учениях, противопоставляясь таким категориям как бытие, нечто, сущее. Введение категории ничто в онтологию требует уточнения категории реальности. В статье дан конструктивный анализ категории ничто в философских учениях П.А.Флоренского и М.Хайдеггера.
Введение категории ничто в состав онтологии как философской теории бытия может представляться как парадоксальное. Однако она присутствует во многих онтологических учениях, противопоставляясь таким категориям как бытие, нечто, сущее. Введение категории ничто в онтологию требует уточнения категории реальности. В статье дан конструктивный анализ категории ничто в философских учениях П.А.Флоренского и М.Хайдеггера.
Онтология и некоторые фундаментальные идеи современной физики
Ланцев Игорь Авенирович
Рассматриваются некоторые фундаментальные идеи современной физики, основанные на представлениях об онтологической первичности физического вакуума (ФВ) как формы существования материи. Синергетическая концепция самоорганизации материи. Эволюционные идеи в космологии. ФВ формирует микроструктуру материи кварк-глюонной плазмы – симметричного, унифицированного «сырья» Вселенной после Большого взрыва. Вещество, физические поля следует рассматривать как динамические процессы в ФВ. Идеи объединения физических взаимодействий, роль симметрии и асимметрии в физической эволюции природной материи. Саморазвитие вакуума выглядит как переход от симметрии к асимметрии (спонтанное нарушение симметрии). Принцип организации, функционирования и образования систем. Всякая конкретная форма материи представляет систему с определенной степенью сложности, а организованность наделяет систему присущим ей разнообразием, а значит и асимметрией. Информация как феномен управления и структурирования. Информация, существующая в виртуальном виде на структурах ФВ, обретает актуальную форму. Каждая вещественная структура адекватна по содержанию количеству структурной информации, определяющему её сложность. В квантовой теории поля (КТП) моделируются качественно-количественные изменения (фазовые переходы) в развитии Вселенной. На микроуровне эти переходы определяют физические условия объединения и расщепления физических взаимодействий, на мегауровне — эволюционную последовательность формирования и взаимосвязи космологических объектов. Взаимодействие любой природной системы с окружением флуктуаций ФВ на всем протяжении динамики системы определяет эволюцию последней в результате самоорганизации. Рассмотрена также онтологическая и методологическая роль в науке принципов: наблюдаемости, дополнительности и неопределенности, антропного.
Рассматриваются некоторые фундаментальные идеи современной физики, основанные на представлениях об онтологической первичности физического вакуума (ФВ) как формы существования материи. Синергетическая концепция самоорганизации материи. Эволюционные идеи в космологии. ФВ формирует микроструктуру материи кварк-глюонной плазмы – симметричного, унифицированного «сырья» Вселенной после Большого взрыва. Вещество, физические поля следует рассматривать как динамические процессы в ФВ. Идеи объединения физических взаимодействий, роль симметрии и асимметрии в физической эволюции природной материи. Саморазвитие вакуума выглядит как переход от симметрии к асимметрии (спонтанное нарушение симметрии). Принцип организации, функционирования и образования систем. Всякая конкретная форма материи представляет систему с определенной степенью сложности, а организованность наделяет систему присущим ей разнообразием, а значит и асимметрией. Информация как феномен управления и структурирования. Информация, существующая в виртуальном виде на структурах ФВ, обретает актуальную форму. Каждая вещественная структура адекватна по содержанию количеству структурной информации, определяющему её сложность. В квантовой теории поля (КТП) моделируются качественно-количественные изменения (фазовые переходы) в развитии Вселенной. На микроуровне эти переходы определяют физические условия объединения и расщепления физических взаимодействий, на мегауровне — эволюционную последовательность формирования и взаимосвязи космологических объектов. Взаимодействие любой природной системы с окружением флуктуаций ФВ на всем протяжении динамики системы определяет эволюцию последней в результате самоорганизации. Рассмотрена также онтологическая и методологическая роль в науке принципов: наблюдаемости, дополнительности и неопределенности, антропного.
Место онтологии в системе философских знаний
Сорокин Анатолий Иванович
Решение вопроса о месте онтологии в системе философских знаний зависит от понимания бытия. Оно было противоположным в классическом материализме Нового времени и в различных видах идеализма. В домарксистском материализме бытие трактовалось как объективная реальность, существующая независимо от познающего ее сознания человека. В субъективном идеализме бытие связывалось и даже отождествлялось с сознанием человека. Пытаясь преодолеть антитезу материализма и идеализма, Маркс рассматривал бытие не только как объект познания, но и как чувственно-предметную практическую деятельность, направляемую сознанием людей, введя понятия общественного бытия и сознания. Идея опосредованности понимания бытия человеческим сознанием разрабатывалась рядом идеалистических направлений (экзистенциализм М. Хайдеггера и Ж. П. Сартра, некоторые разновидности позитивизма). В современной философии разделительное противопоставление материи и сознания, материализма и идеализма можно считать преодоленным. Для этого научную объективную реальность рассматривают как философское обобщение достижений естественных, социальных и технических наук; онтологию сознания можно условно назвать субъективной в отличие от условно объективной онтологии. Определение познавательных процедур и методов познания предполагает связь онтологии с гносеологией и методологией научного познания. Подходы к бытию природной, социальной и технической реальностей требуют аксиологической оценки. Итак, онтология, независимо от ее понимания — лишь относительно самостоятельная отрасль философского знания, неразрывно связанная с гносеологией, эстетикой, этикой и другими отраслями философского знания, поскольку антропологическое измерение присутствует в любом понимании бытия.
Решение вопроса о месте онтологии в системе философских знаний зависит от понимания бытия. Оно было противоположным в классическом материализме Нового времени и в различных видах идеализма. В домарксистском материализме бытие трактовалось как объективная реальность, существующая независимо от познающего ее сознания человека. В субъективном идеализме бытие связывалось и даже отождествлялось с сознанием человека. Пытаясь преодолеть антитезу материализма и идеализма, Маркс рассматривал бытие не только как объект познания, но и как чувственно-предметную практическую деятельность, направляемую сознанием людей, введя понятия общественного бытия и сознания. Идея опосредованности понимания бытия человеческим сознанием разрабатывалась рядом идеалистических направлений (экзистенциализм М. Хайдеггера и Ж. П. Сартра, некоторые разновидности позитивизма). В современной философии разделительное противопоставление материи и сознания, материализма и идеализма можно считать преодоленным. Для этого научную объективную реальность рассматривают как философское обобщение достижений естественных, социальных и технических наук; онтологию сознания можно условно назвать субъективной в отличие от условно объективной онтологии. Определение познавательных процедур и методов познания предполагает связь онтологии с гносеологией и методологией научного познания. Подходы к бытию природной, социальной и технической реальностей требуют аксиологической оценки. Итак, онтология, независимо от ее понимания — лишь относительно самостоятельная отрасль философского знания, неразрывно связанная с гносеологией, эстетикой, этикой и другими отраслями философского знания, поскольку антропологическое измерение присутствует в любом понимании бытия.
Онтология вероятностного и геометрического языков описания природы
Терехович Владислав Эрикович
Описана возможность объединения смыслового содержания квантовой механики и теории относительности на основе принципа наименьшего действия Р.Фейнмана. Одно из направлений понимания реальности бытия - концепция Аристотеля «бытия в возможности». В.Гейзенберг, В.Фок и К.Поппер уже предлагали трактовать квантовые вероятности как развертывание бытия возможного в бытие осуществившееся. Но оставался неясен механизм подобного превращения и его связь с известными законами физики.
На вопрос, что есть реальность, пытается ответить десяток интерпретации квантовой механики. Особняком стоит трактовка Фейнмана, предполагающая, что частица движется одновременно по всем возможным траекториям, но волны амплитуд вероятности гасятся так, что максимальная амплитуда сосредоточена вокруг истинного пути, для которого вариация некой величины, называемой «действие», равна нулю. По Фейнману: частица «чует» все соседние пути и выбирает тот, вдоль которого действие минимально.
Создатели квантовой механики использовали принцип наименьшего действия, заимствовав его по аналогии с геометрической оптикой (принципы Ферма и Гюйгенса) и механикой (принципы Лагранжа и Гамильтона). Ту же аналогию использовал А.Эйнштейн, выписывая уравнения общей теории относительности. Использование одной аналогии для двух принципиально разных языков описания говорит об их общем фундаменте. Продолжая обобщение, с помощью принципа наименьшего действия можно не только понять механизм, но и перевести в строгую математическую форму онтологический процесс перехода бытия возможного в бытие действительное.
Описана возможность объединения смыслового содержания квантовой механики и теории относительности на основе принципа наименьшего действия Р.Фейнмана. Одно из направлений понимания реальности бытия - концепция Аристотеля «бытия в возможности». В.Гейзенберг, В.Фок и К.Поппер уже предлагали трактовать квантовые вероятности как развертывание бытия возможного в бытие осуществившееся. Но оставался неясен механизм подобного превращения и его связь с известными законами физики.
На вопрос, что есть реальность, пытается ответить десяток интерпретации квантовой механики. Особняком стоит трактовка Фейнмана, предполагающая, что частица движется одновременно по всем возможным траекториям, но волны амплитуд вероятности гасятся так, что максимальная амплитуда сосредоточена вокруг истинного пути, для которого вариация некой величины, называемой «действие», равна нулю. По Фейнману: частица «чует» все соседние пути и выбирает тот, вдоль которого действие минимально.
Создатели квантовой механики использовали принцип наименьшего действия, заимствовав его по аналогии с геометрической оптикой (принципы Ферма и Гюйгенса) и механикой (принципы Лагранжа и Гамильтона). Ту же аналогию использовал А.Эйнштейн, выписывая уравнения общей теории относительности. Использование одной аналогии для двух принципиально разных языков описания говорит об их общем фундаменте. Продолжая обобщение, с помощью принципа наименьшего действия можно не только понять механизм, но и перевести в строгую математическую форму онтологический процесс перехода бытия возможного в бытие действительное.
Феноменология как онтология: поиск "последнего обоснования"
Вязьмин Алексей Юрьевич
Феноменология должна пониматься не только как способ говорить обо всякой онтологии как о "региональной". Оставаясь в текстовом и методологическом поле феоменологии Гуссерля, и не двигаясь в сторону интерпретаций, подобных фундаментальной онтологии Хайдеггера, мы можем задать вопросы о "последнем обосновании" феноменологического метода.
Феноменология должна пониматься не только как способ говорить обо всякой онтологии как о "региональной". Оставаясь в текстовом и методологическом поле феоменологии Гуссерля, и не двигаясь в сторону интерпретаций, подобных фундаментальной онтологии Хайдеггера, мы можем задать вопросы о "последнем обосновании" феноменологического метода.
От диалогической философии к онтологии сказа
Тарасова Ольга Игоревна
Онтологическая целостность человеческого говорения не решаема в рамках ограничений задаваемых коммуникативной моделью диалога и «операциональной формой медиа» (Ж. Бодрийяр).
Сказ не произведение, а деятельность, и потому не может быть окончательно формализуем в предмет науки у которой нет категорий для работы с синкретическими сущностями.
Ответ мысли бытию – исток человеческого слова. У М. Хайдеггера – существо человеческого языка есть сказ. Сказ – это, и «язык» исходящий из чувств, и философия как особая манера повествования, и то, что предшествует науке и философии. Сказ есть способ которым говорит со-бытие, это способ не столько модус и вид, но есть μέλος, поющий сказ.
Сказ основан на онтологическом единстве речи, слуха и мышления (П.Флоренский, М.Хайдеггер). Молчание – не пауза в говорении/коммуникации. Тишина – голос бытия. Речь и молчание/тишина, так же как инь и янь, синкретическое целое, и не должны воевать друг с другом. Сказ – способ осознанности и антропологической преемственности бытия, ситуация ответности и ответственности.
Сказ – исходная величина «стихии словесности» (С.С.Аверинцев), в отличии от текста – как единицы медиа-коммуникации. Онтологическая основа сказа - диалогическая со-бытийность. Условия диалога со-знаний – присутствие, открытость, со-настроенность, включенность. Преодоление медиа стереотипов в философии сказа и древняя формула «tad tvam asi».
Сказ и мелос – творческие экзистенциалы понимания, онтологические категории устной культуры.
Онтологическая целостность человеческого говорения не решаема в рамках ограничений задаваемых коммуникативной моделью диалога и «операциональной формой медиа» (Ж. Бодрийяр).
Сказ не произведение, а деятельность, и потому не может быть окончательно формализуем в предмет науки у которой нет категорий для работы с синкретическими сущностями.
Ответ мысли бытию – исток человеческого слова. У М. Хайдеггера – существо человеческого языка есть сказ. Сказ – это, и «язык» исходящий из чувств, и философия как особая манера повествования, и то, что предшествует науке и философии. Сказ есть способ которым говорит со-бытие, это способ не столько модус и вид, но есть μέλος, поющий сказ.
Сказ основан на онтологическом единстве речи, слуха и мышления (П.Флоренский, М.Хайдеггер). Молчание – не пауза в говорении/коммуникации. Тишина – голос бытия. Речь и молчание/тишина, так же как инь и янь, синкретическое целое, и не должны воевать друг с другом. Сказ – способ осознанности и антропологической преемственности бытия, ситуация ответности и ответственности.
Сказ – исходная величина «стихии словесности» (С.С.Аверинцев), в отличии от текста – как единицы медиа-коммуникации. Онтологическая основа сказа - диалогическая со-бытийность. Условия диалога со-знаний – присутствие, открытость, со-настроенность, включенность. Преодоление медиа стереотипов в философии сказа и древняя формула «tad tvam asi».
Сказ и мелос – творческие экзистенциалы понимания, онтологические категории устной культуры.
Принцип системности в онтологии
даниелян наира владимировна
Принцип системности является диалектико-материалистическим принципом в теории познания. Он выражает философские аспекты системного подхода и служит основой изучения сущности и всеобщих черт системного знания, его гносеологических оснований и категориально-понятийного аппарата, истории системных идей и системоцентрических приемов мышления, анализа системных закономерностей различных областей объективной действительности.
Системный подход представляет собой одно из общенаучных направлений, внесших существенный вклад в разработку методологии современной науки. Эта его методологическая роль определяется прежде всего тем, что он связан с тенденцией к интеграции знания и различных сфер деятельности, с усиливающимися потребностями самосознания науки, с неуклонным ростом сложности объектов ее исследования.
В 20 веке системное познание занимает одно из ведущих мест в научном познании. Предпосылкой его проникновения в науку стал прежде всего переход к новому типу научных задач. В целом ряде областей науки центральное место начинают занимать проблемы организации и функционирования сложных объектов; познание начинает оперировать системами, границы и состав которых далеко не очевидны и требуют специального исследования в каждом отдельном случае.
Системный подход играет интегративно-синтетическую роль в познании, способствует его синтезу, сохранению целостности и единства. Однако в том виде, в каком он существует в современной науке,системный подход располагает пока еще явно недостаточными средствами познания “системной картины мира” и самих объектов как систем.
Принцип системности является диалектико-материалистическим принципом в теории познания. Он выражает философские аспекты системного подхода и служит основой изучения сущности и всеобщих черт системного знания, его гносеологических оснований и категориально-понятийного аппарата, истории системных идей и системоцентрических приемов мышления, анализа системных закономерностей различных областей объективной действительности.
Системный подход представляет собой одно из общенаучных направлений, внесших существенный вклад в разработку методологии современной науки. Эта его методологическая роль определяется прежде всего тем, что он связан с тенденцией к интеграции знания и различных сфер деятельности, с усиливающимися потребностями самосознания науки, с неуклонным ростом сложности объектов ее исследования.
В 20 веке системное познание занимает одно из ведущих мест в научном познании. Предпосылкой его проникновения в науку стал прежде всего переход к новому типу научных задач. В целом ряде областей науки центральное место начинают занимать проблемы организации и функционирования сложных объектов; познание начинает оперировать системами, границы и состав которых далеко не очевидны и требуют специального исследования в каждом отдельном случае.
Системный подход играет интегративно-синтетическую роль в познании, способствует его синтезу, сохранению целостности и единства. Однако в том виде, в каком он существует в современной науке,системный подход располагает пока еще явно недостаточными средствами познания “системной картины мира” и самих объектов как систем.
Вопрошание о бытии как дисциплинарная практика
Богатов Михаил Александрович
Теоретический способ видения, присущий философии, понятой в её “теоретической пронизываемости” знанием, имеет своим ограничением так называемые “недискурсивные практики”, о которых философ может знать лишь “считаясь с ними”. Здесь философия налагает на себя запрет: “философ знает о том, что на него влияет (на философа влияет определяющим образом почти всё), но не всё, что влияет на философа подлежит философской тематизации”. В этом принципе сказывается и самоограничение философии (её “чистота” в кантовском смысле слова), и различие в самом слове “знать”. Находящееся в ведении философии является знанием “подвластным философу”; нетематиизируемое в философии знается в качестве, в первую очередь, “неподвластного”. В докладе речь пойдёт о современном способе проведения различия между тем, что называлось в античности теоретической и практической философией по путеводной нити вопроса о бытии.
Онтологическое вопрошание чуждается "конечных результатов" по самим условиям своего осуществления. Эти условия могут быть рассмотрены в качестве интенций, выполняющих дисциплинарную роль производства и апробирования "жизненных стратегий" философа (примером чему могут служить т.н. "школы позднего эллинизма"). Перед нами стоит вопрос: каким образом онтологическое вопрошание выполняет эту роль, позволяя философу практически справляться с тем, что в философии теоретически не тематиизируется и тематиизировано быть не может?
Теоретический способ видения, присущий философии, понятой в её “теоретической пронизываемости” знанием, имеет своим ограничением так называемые “недискурсивные практики”, о которых философ может знать лишь “считаясь с ними”. Здесь философия налагает на себя запрет: “философ знает о том, что на него влияет (на философа влияет определяющим образом почти всё), но не всё, что влияет на философа подлежит философской тематизации”. В этом принципе сказывается и самоограничение философии (её “чистота” в кантовском смысле слова), и различие в самом слове “знать”. Находящееся в ведении философии является знанием “подвластным философу”; нетематиизируемое в философии знается в качестве, в первую очередь, “неподвластного”. В докладе речь пойдёт о современном способе проведения различия между тем, что называлось в античности теоретической и практической философией по путеводной нити вопроса о бытии.
Онтологическое вопрошание чуждается "конечных результатов" по самим условиям своего осуществления. Эти условия могут быть рассмотрены в качестве интенций, выполняющих дисциплинарную роль производства и апробирования "жизненных стратегий" философа (примером чему могут служить т.н. "школы позднего эллинизма"). Перед нами стоит вопрос: каким образом онтологическое вопрошание выполняет эту роль, позволяя философу практически справляться с тем, что в философии теоретически не тематиизируется и тематиизировано быть не может?
От энергии мышления у Аристотеля к событию как экзистенции
Федчук Дмитрий Аркадьевич
В работе Чернякова "Онтология времени" рассматриваются две энергии познающего ума - ноэтическая и дианоэтическая. С последней связывается актуальность различия: нечто в чтойностной конкретности явлено как тождественное себе и в то же время соотнесенное с иным - с потенциальными определениями, фиксирующимися в логосе через форму "S есть P", где "есть" указывает на свершающееся событие и позволяет интерпретироваться в тесной корреляции с ним. Указанный аристотелевский дискурс, дает возможность рассмотреть современное понятие события у Хайдеггера и Бадью в классическом перипатетическом взгляде и, может быть, пролить свет еще раз на саму экзистенцию: становится ли она в современной онтологии акциденцией, если случайно само событие, или же она остается по ту сторону категорий необходимого и случайного.
В работе Чернякова "Онтология времени" рассматриваются две энергии познающего ума - ноэтическая и дианоэтическая. С последней связывается актуальность различия: нечто в чтойностной конкретности явлено как тождественное себе и в то же время соотнесенное с иным - с потенциальными определениями, фиксирующимися в логосе через форму "S есть P", где "есть" указывает на свершающееся событие и позволяет интерпретироваться в тесной корреляции с ним. Указанный аристотелевский дискурс, дает возможность рассмотреть современное понятие события у Хайдеггера и Бадью в классическом перипатетическом взгляде и, может быть, пролить свет еще раз на саму экзистенцию: становится ли она в современной онтологии акциденцией, если случайно само событие, или же она остается по ту сторону категорий необходимого и случайного.
Соотношение рационального и ирриционального
Трухтин Сергей Александрович
Рациональное обоснование первичности иррационального означает, что у самого иррационального рациональное служит основанием. В итоге имеем своего рода круг, в котором мысль замыкается на себя: одно обусловливает другое, находясь в равноправном положении друг перед другом. Истинная философия должна учитывать это обстоятельство и не выпячивать одну из этих форм перед другой.
Рациональное обоснование первичности иррационального означает, что у самого иррационального рациональное служит основанием. В итоге имеем своего рода круг, в котором мысль замыкается на себя: одно обусловливает другое, находясь в равноправном положении друг перед другом. Истинная философия должна учитывать это обстоятельство и не выпячивать одну из этих форм перед другой.
среда, 3 ноября 2010 г.
СОВРЕМЕННАЯ И ИСТОРИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ БЫТИЯ ЧЕЛОВЕКА
Дружинина Илона Анатольевна
Вопрос о современной ситуации бытия человека как результате его становления, а также его шансов в будущем поставлен теперь острее, чем когда-либо. Каждое поколение отвечает на этот вопрос для своего мгновения. Мысль, выраженная вербально и невербально, знаково и символически влияет на окружающую среду и само бытие человека. Денотация и десигнация этому способствуют. В философии символа и их языкового выражения в бытии открываются те возможности, которые придают способность естественному языку стать миросозидающей силой
Вопрос о современной ситуации бытия человека как результате его становления, а также его шансов в будущем поставлен теперь острее, чем когда-либо. Каждое поколение отвечает на этот вопрос для своего мгновения. Мысль, выраженная вербально и невербально, знаково и символически влияет на окружающую среду и само бытие человека. Денотация и десигнация этому способствуют. В философии символа и их языкового выражения в бытии открываются те возможности, которые придают способность естественному языку стать миросозидающей силой
От онтологии к практической философии: от Декарта к грекам
Богатов Михаил Александрович
В докладе рассматривается проблема: каким образом, ставя вопрос о бытии, философ определяет недискурсивную сферу своей практической жизни. Провозглашая сомнение методически руководящей нитью собственного исследования, Декарт оставляет в стороне сферу "практических действий". Гуссерль, задаваясь целью сделать предметом рассмотрения "жизненный мир", стремится захватить и эту сферу. Предлагается рассмотреть ситуацию дискурсивного захвата необъективирумой сферы существования и выводы, следующие из него.
В докладе рассматривается проблема: каким образом, ставя вопрос о бытии, философ определяет недискурсивную сферу своей практической жизни. Провозглашая сомнение методически руководящей нитью собственного исследования, Декарт оставляет в стороне сферу "практических действий". Гуссерль, задаваясь целью сделать предметом рассмотрения "жизненный мир", стремится захватить и эту сферу. Предлагается рассмотреть ситуацию дискурсивного захвата необъективирумой сферы существования и выводы, следующие из него.
Онтология в современной России
Колычев Петр Михайлович
В докладе анализируются основные тенденции онтологических исследований и их перспективность в современной России. В качестве таковых тенденций рассмотрены следующие концепции и направления: онтологическая концепция диалектического материализма, негативный феноменологический подход к классической онтологии, позитивный феноменологический подход к онтологии, формальная онтология, онтология и математика, философия небытия, синергетический подход в онтологии, философия развивающейся гармонии, релятивная онтология, онтология и наука.
В докладе анализируются основные тенденции онтологических исследований и их перспективность в современной России. В качестве таковых тенденций рассмотрены следующие концепции и направления: онтологическая концепция диалектического материализма, негативный феноменологический подход к классической онтологии, позитивный феноменологический подход к онтологии, формальная онтология, онтология и математика, философия небытия, синергетический подход в онтологии, философия развивающейся гармонии, релятивная онтология, онтология и наука.
понедельник, 21 июня 2010 г.
Проблема природы онтологического знания
1. Бусов Сергей Васильевич (Санкт-Петербург) Бытие как «воспроизводство с ошибками».
2. Войтов Александр Георгиевич (Москва). Что такое онтология?
3. Зайцев Игорь Николаевич (Санкт-Петербург) Герменевтика в естественной теологии.
4. Кудряшова Татьяна Борисовна (Иваново). Категория «внутренней формы» и вопрос об основаниях бытия.
В докладе рассматривается категория «внутренней формы» (ВФ), представленной как потенциал, который «дает жизнь» всему многообразию доступных для нашего познания явлений, имеющий виртуальный онтологический статус. ВФ – это прообраз для понимания принципа создания структуры любой внешней по отношению к ней формы. Взаимодействие внутренних и внешних форм рассматривается как гетерархическая система, в которой нет актуально выделенного центра, но которая определенным образом организована, причем сами принципы ее организации носят динамичный характер. Внутренняя форма - это творческое начало, способное породить множество актуальных состояний, как только мы к нему обращаемся. Описывается полионтичная, жизненная природа внутренней формы, включенной во множество мировых процессов и наших отношений с миром.
5. Некрасова Евгения Владимировна (Барнаул). О-смысл-ение смыслов: возможность выхода к целому.
Объективная сложность “прочтения” жизненного мира человека как “превращенной формы” в том, что его содержание раскрывается понятиями, за которыми стоит сверхчувственная субъект-объектная реальность. При этом понять и объяснить необходимо не эффекты, не то, что пришло в сферу сознания, а тот путь, который психическое явление проделало в своем движении в эту сферу, включая и то, откуда все начиналось.
Понимание события, его смысла, согласно М.К. Мамардашвили, становится возможным при наличии у нас некоторого “полного текста”. Речь идет о преодолении постулата непосредственности, “о восприятии, опосредствованном душой”. Прорыв из причин и следствий, совершаемый посредством “полного текста”, делает возможным переход с уровня наличной ситуации на уровень смыслов, обладающих “горизонтом большего”. О-смысл-ение смыслов, позволяет увидеть происходящие события в другом масштабе: исследователь приближается к пониманию и объяснению целого, становясь свободнее, обнаруживая “феномен полного внутреннего самоопределения”, поступая в соответствии со своими ценностями. Иначе говоря, чтобы уйти от феноменологии и выйти к целому, необходима “объяснительная схема”, которая позволяла бы понимать и объяснять психологическую реальность, выявляя общие закономерности, абстрагируясь от случайного.
Выйти за пределы феноменологии в исследовании многомерного жизненного мира человека в качестве самоорганизующейся психологической системы представляется возможным посредством трансспективного анализа (В.Е. Клочко, 2005), основная установка которого – становление, через которое (“в котором”) необходимо изучать открытые самоорганизующиеся системы. Взгляд на человека как психологическую систему, открытую в мир культуры, социум, природу, предполагает распространение на него универсальных принципов самоорганизации, обретающих на уровне человека свою качественную специфику. Трансспективная стратегия ориентирует, в каком направлении следует размышлять относительно исследуемого предмета, насыщает мысли о нем определенным отношением, переживанием. Она рассматривается нами в качестве основания ценностного отношения к предмету исследования, привносящего в него “избыток видения” (М.М. Бахтин).
6 Нуруллин Рафаиль Асгатович (Казань). Метафизика «первичного пространства».
Современную онтологию можно назвать научной картиной мира, которая представляет собой целостное видение мира на основе достижений науки. Но наука более озабочена вопросом «Как?» нежили – «Почему?». Эта задача целиком ложится на плечи философии и прежде всего – метафизики.
7 Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Онтология как формальная система предельного уровня.
Термин «онтология» был введен в научный оборот в XVII в. философом и логиком Гоклением ( 1547–1628), хотя упоминание о «науке о сущем» встречается уже в «Метафизике» Аристотеля, под которой мыслитель разумел учение о предельно общих законах бытия. Однако бытие — философская категория, а философия в отличие от науки — столкновение альтернатив и даже антагонистических точек зрения. В связи с этим мы вынуждены констатировать, что статус онтологии методологически не ясен в современной теоретической науке. Не ясен он и в философии, в свете ее «главных философских вопросов».
Поясним сказанное в терминах классического формализма, который отличается универсальностью и неразличимостью теоретических подходов там, где реально существует проблема так называемых начал знания. Согласно первой версии теоремы Гёделя о неполноте, во всякой достаточно богатой формальной теории существует такая замкнутая формула F, что ни F, ни отрицание F не являются выводимыми в этой теории. Иначе говоря, в любой формальной теории (а формальная теория — это способ передачи знания посредством языка и соответствующей ему логики), существуют первичные утверждения, которые средствами языка и логики данной теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть, т. е. непротиворечивость формальной теории не может быть доказана средствами ее самой. Однако вполне может оказаться, что непротиворечивость одной теории может быть установлена средствами другой формальной теории, но тогда встает вопрос о непротиворечивости второй теории, далее — третьей и так без конца. Это судьба любой метанауки — метафизики, метаматематики, металогики и пр.
Теоремы Гёделя о неполноте — это строгая (математическая) модель методологического принципа, действующего в сфере любой языковой модели как способа передачи знания. Суть же его в рамках онтологии можно пояснить так: не существует способа теоретического доказательства абсолютного знания, которым по определению обладает Бытие (или Природа, в нынешнем понимании этого термина). Это положение за 2,5 тысячи лет до Гёделя высказал Парменид: «Бытие есть». Или: «небытия нет», что, согласно правилу двойного отрицания, есть та же самая формула, т. е. формула, равносильная первой.
8. Свергузов Анвер Тяфикович (Казань). К вопросу о научности категории небытия в системе категорий диалектического материализма.
В традиционной системе категорий диалектического материализма, представленной советской философией, категориям «ничто» и «небытие» не предусмотрено места. Они здесь являются «неработающими» понятиями. Об этом прямо пишется в философском энциклопедическом словаре 1989 года, отражающем достижения философии того периода. «Категория ничто отсутствует в системе категорий диалектического материализма как несовместимая с его учением о неуничтожимости материи. Не признавая абсолютной пустоты, небытия и несуществования, диалектический материализм отвергает и все идеалистические толкования ничто» [1, С.424]. В постсоветском философском словаре 2001 года этот тезис того же автора А.Л.Доброхотова [2] уже отсутствует, но проблема остается.
9. Фатенков Алексей Николаевич (Нижний Новгород). Реабилитация монизма.
Выступить в защиту монистической философии побуждают, как ни парадоксально на первый взгляд, экзистенциалистские предпочтения. Я один на один с миром – и одновременно я и мир суть одно. Экзистенциально выверенный монизм честнее лукавых универсалий новейшего времени – диалогичности и плюралистичности. Они предложены существом не столько осторожным, сколько завистливым, опасающимся, что не ему, а кому-то другому удастся возвыситься над средой или, по крайней мере, удерживать её на дистанции. Они сконструированы человеком, испугавшимся самого себя и стремящимся избавиться от преследуемого страха за счёт некоего другого и всех других. Безуспешно, конечно же. Действенно изживать страх, обретать уверенность в себе можно лишь внутренними, личностными усилиями, не напрягая понапрасну окружающих, близких и дальних. В интеллигибельном плане эта цель достигается возвращением к монистическому дискурсу. Вместе с тем не обойти вниманием тот факт, что самая серьёзная критика исторически известных версий монизма связана с игнорированием или умалением ими экзистенциального среза бытия. Очерченная апория требует разрешения.
Подвижно-иерархический, собственно диалектический монизм, опирающийся на идею платоновского единого, выгодно отличается от своих механистических искажений: а) иерархически однонаправленного, закоснелого монизма, передаваемого взаимоотношением целого и частей, б) плюрализма, с фигурирующими в нём онтологическими симулякрами, псевдоцелостностями, в) антитетического, но недиалектического дуализма. В искомом методологическом формате человек бытийно и ценностно «в конечном итоге» не больше и не меньше природно-социальной субстанции, событийно становясь и оказываясь то больше, то меньше её. Возвыситься над всем экзистирующий индивидуум может различными путями. Он способен обаять мир душой. Покорить силой воли, ума, подручных средств. С подачи Ф.М. Достоевского известен и «кирилловский синдром»: самоубийством выказать непокорность и страшную свободу свою. Далее, с большей или меньшей долей цинизма можно презреть мир. Наконец, ответственно отрешиться от него, отвечая на вызовы времени, места и обстоятельств экзистенциальной правкой парадоксального «и да, и нет».
10. Чусов Анатолий Витальевич (Москва) Методологическое значение концепта «мир».
2. Войтов Александр Георгиевич (Москва). Что такое онтология?
3. Зайцев Игорь Николаевич (Санкт-Петербург) Герменевтика в естественной теологии.
4. Кудряшова Татьяна Борисовна (Иваново). Категория «внутренней формы» и вопрос об основаниях бытия.
В докладе рассматривается категория «внутренней формы» (ВФ), представленной как потенциал, который «дает жизнь» всему многообразию доступных для нашего познания явлений, имеющий виртуальный онтологический статус. ВФ – это прообраз для понимания принципа создания структуры любой внешней по отношению к ней формы. Взаимодействие внутренних и внешних форм рассматривается как гетерархическая система, в которой нет актуально выделенного центра, но которая определенным образом организована, причем сами принципы ее организации носят динамичный характер. Внутренняя форма - это творческое начало, способное породить множество актуальных состояний, как только мы к нему обращаемся. Описывается полионтичная, жизненная природа внутренней формы, включенной во множество мировых процессов и наших отношений с миром.
5. Некрасова Евгения Владимировна (Барнаул). О-смысл-ение смыслов: возможность выхода к целому.
Объективная сложность “прочтения” жизненного мира человека как “превращенной формы” в том, что его содержание раскрывается понятиями, за которыми стоит сверхчувственная субъект-объектная реальность. При этом понять и объяснить необходимо не эффекты, не то, что пришло в сферу сознания, а тот путь, который психическое явление проделало в своем движении в эту сферу, включая и то, откуда все начиналось.
Понимание события, его смысла, согласно М.К. Мамардашвили, становится возможным при наличии у нас некоторого “полного текста”. Речь идет о преодолении постулата непосредственности, “о восприятии, опосредствованном душой”. Прорыв из причин и следствий, совершаемый посредством “полного текста”, делает возможным переход с уровня наличной ситуации на уровень смыслов, обладающих “горизонтом большего”. О-смысл-ение смыслов, позволяет увидеть происходящие события в другом масштабе: исследователь приближается к пониманию и объяснению целого, становясь свободнее, обнаруживая “феномен полного внутреннего самоопределения”, поступая в соответствии со своими ценностями. Иначе говоря, чтобы уйти от феноменологии и выйти к целому, необходима “объяснительная схема”, которая позволяла бы понимать и объяснять психологическую реальность, выявляя общие закономерности, абстрагируясь от случайного.
Выйти за пределы феноменологии в исследовании многомерного жизненного мира человека в качестве самоорганизующейся психологической системы представляется возможным посредством трансспективного анализа (В.Е. Клочко, 2005), основная установка которого – становление, через которое (“в котором”) необходимо изучать открытые самоорганизующиеся системы. Взгляд на человека как психологическую систему, открытую в мир культуры, социум, природу, предполагает распространение на него универсальных принципов самоорганизации, обретающих на уровне человека свою качественную специфику. Трансспективная стратегия ориентирует, в каком направлении следует размышлять относительно исследуемого предмета, насыщает мысли о нем определенным отношением, переживанием. Она рассматривается нами в качестве основания ценностного отношения к предмету исследования, привносящего в него “избыток видения” (М.М. Бахтин).
6 Нуруллин Рафаиль Асгатович (Казань). Метафизика «первичного пространства».
Современную онтологию можно назвать научной картиной мира, которая представляет собой целостное видение мира на основе достижений науки. Но наука более озабочена вопросом «Как?» нежили – «Почему?». Эта задача целиком ложится на плечи философии и прежде всего – метафизики.
7 Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Онтология как формальная система предельного уровня.
Термин «онтология» был введен в научный оборот в XVII в. философом и логиком Гоклением ( 1547–1628), хотя упоминание о «науке о сущем» встречается уже в «Метафизике» Аристотеля, под которой мыслитель разумел учение о предельно общих законах бытия. Однако бытие — философская категория, а философия в отличие от науки — столкновение альтернатив и даже антагонистических точек зрения. В связи с этим мы вынуждены констатировать, что статус онтологии методологически не ясен в современной теоретической науке. Не ясен он и в философии, в свете ее «главных философских вопросов».
Поясним сказанное в терминах классического формализма, который отличается универсальностью и неразличимостью теоретических подходов там, где реально существует проблема так называемых начал знания. Согласно первой версии теоремы Гёделя о неполноте, во всякой достаточно богатой формальной теории существует такая замкнутая формула F, что ни F, ни отрицание F не являются выводимыми в этой теории. Иначе говоря, в любой формальной теории (а формальная теория — это способ передачи знания посредством языка и соответствующей ему логики), существуют первичные утверждения, которые средствами языка и логики данной теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть, т. е. непротиворечивость формальной теории не может быть доказана средствами ее самой. Однако вполне может оказаться, что непротиворечивость одной теории может быть установлена средствами другой формальной теории, но тогда встает вопрос о непротиворечивости второй теории, далее — третьей и так без конца. Это судьба любой метанауки — метафизики, метаматематики, металогики и пр.
Теоремы Гёделя о неполноте — это строгая (математическая) модель методологического принципа, действующего в сфере любой языковой модели как способа передачи знания. Суть же его в рамках онтологии можно пояснить так: не существует способа теоретического доказательства абсолютного знания, которым по определению обладает Бытие (или Природа, в нынешнем понимании этого термина). Это положение за 2,5 тысячи лет до Гёделя высказал Парменид: «Бытие есть». Или: «небытия нет», что, согласно правилу двойного отрицания, есть та же самая формула, т. е. формула, равносильная первой.
8. Свергузов Анвер Тяфикович (Казань). К вопросу о научности категории небытия в системе категорий диалектического материализма.
В традиционной системе категорий диалектического материализма, представленной советской философией, категориям «ничто» и «небытие» не предусмотрено места. Они здесь являются «неработающими» понятиями. Об этом прямо пишется в философском энциклопедическом словаре 1989 года, отражающем достижения философии того периода. «Категория ничто отсутствует в системе категорий диалектического материализма как несовместимая с его учением о неуничтожимости материи. Не признавая абсолютной пустоты, небытия и несуществования, диалектический материализм отвергает и все идеалистические толкования ничто» [1, С.424]. В постсоветском философском словаре 2001 года этот тезис того же автора А.Л.Доброхотова [2] уже отсутствует, но проблема остается.
9. Фатенков Алексей Николаевич (Нижний Новгород). Реабилитация монизма.
Выступить в защиту монистической философии побуждают, как ни парадоксально на первый взгляд, экзистенциалистские предпочтения. Я один на один с миром – и одновременно я и мир суть одно. Экзистенциально выверенный монизм честнее лукавых универсалий новейшего времени – диалогичности и плюралистичности. Они предложены существом не столько осторожным, сколько завистливым, опасающимся, что не ему, а кому-то другому удастся возвыситься над средой или, по крайней мере, удерживать её на дистанции. Они сконструированы человеком, испугавшимся самого себя и стремящимся избавиться от преследуемого страха за счёт некоего другого и всех других. Безуспешно, конечно же. Действенно изживать страх, обретать уверенность в себе можно лишь внутренними, личностными усилиями, не напрягая понапрасну окружающих, близких и дальних. В интеллигибельном плане эта цель достигается возвращением к монистическому дискурсу. Вместе с тем не обойти вниманием тот факт, что самая серьёзная критика исторически известных версий монизма связана с игнорированием или умалением ими экзистенциального среза бытия. Очерченная апория требует разрешения.
Подвижно-иерархический, собственно диалектический монизм, опирающийся на идею платоновского единого, выгодно отличается от своих механистических искажений: а) иерархически однонаправленного, закоснелого монизма, передаваемого взаимоотношением целого и частей, б) плюрализма, с фигурирующими в нём онтологическими симулякрами, псевдоцелостностями, в) антитетического, но недиалектического дуализма. В искомом методологическом формате человек бытийно и ценностно «в конечном итоге» не больше и не меньше природно-социальной субстанции, событийно становясь и оказываясь то больше, то меньше её. Возвыситься над всем экзистирующий индивидуум может различными путями. Он способен обаять мир душой. Покорить силой воли, ума, подручных средств. С подачи Ф.М. Достоевского известен и «кирилловский синдром»: самоубийством выказать непокорность и страшную свободу свою. Далее, с большей или меньшей долей цинизма можно презреть мир. Наконец, ответственно отрешиться от него, отвечая на вызовы времени, места и обстоятельств экзистенциальной правкой парадоксального «и да, и нет».
10. Чусов Анатолий Витальевич (Москва) Методологическое значение концепта «мир».
Проблема метода в онтологии
1. Акулов Валентин Леонидович (Минск, Беларусь) О научном статусе философии.
2. Алмаев Георгий Николаевич (Казань) Представления о сознании в современной онтологии: методологический анализ.
3. Ашимова Виктория Анатольевна (Екатеринбург) Синтез феноменологии и герменевтики как метод онтологии
Сфера познания изначально определялась метафизикой как вечная. Истина существует в себе и для себя, человек в определённой ситуации лишь тематизирует её, открывает то, на что раньше не обращал внимания. Однако, Кант, Фихте, Шеллинг признали принципиальную относительность человеческого познания, в то время как метафизика Нового времени признавала вечную истинность познания и лишь изменчивость наличного эмпирического бытия. Неклассическое же мышление является бытийно-историческим и входит в теорию познания в виде феноменологии. При этом существует значительное различие между классической феноменологией и феноменологией в рамках неклассической философии. Если Гегелю феномены необходимы для того, чтобы, шагнув «вперед», за них, опосредовать их, соединив и связав их друг с другом в системе, то феноменологическая максима, шагая «назад», переосмысляет эти феномены, устанавливая их исторический смысл и может быть понята только как требование обращения к сути феноменов.
Разработка какого-либо феномена, его тематизация не может быть проведена один раз и навсегда. Как сами феномены, так и отношения между ними зависят от времени, ибо Бытие открывается в горизонте времени. Так, Ницше постулирует атомарную онтологию в учении о вечном возвращении мгновения, и только оно (а не круг, не вечность) есть истина.
За феноменологией уже давно закрепился статус метода современной онтологии, но необходимость его дополнить герменевтикой очевидна, ибо культура есть текст. Хайдеггеровское обращение к языку, предполагающее услышать как через него говорит бытие напрямую отсылает к герменевтике. У Гадамера и Рикера, герменевтика - это порождение смыслов, т. е. человек что-то понимает только тогда, когда мыслит, активно строит воображаемый образ понимаемого, а потому крайне необходимо сегодня создание метода анализа человеческой субъективности как творца мира культуры, и здесь не обойтись без взаимодействия феноменологии, герменевтики и онтологии.
4. Борисов Евгений Васильевич (Томск). Пределы онтологического релятивизма в философии коммуникации.
5. Дружиниа Илона Анатольевна. (Казань). Феноменологический метод персоналистической идентификации в пространстве онтологии.
6. Землеруб Леонид Евсеевич. (Самара), Филипповский Виталий Александрович (Самара). Понятие онтологического круга.
Наука представляет собой систему моделей. Л. фон Берталанфи говорил: «Каждая наука является в широком смысле слова моделью, то есть понятийной структурой, отражающей определённые аспекты реальности». Информационное моделирование – такой уровень теоретического моделирования, который расположен между крайне абстрактными построениями чистой математики и вербальными теориями специальных дисциплин. Также как в области естественных наук в гуманитарном знании возможно и необходимо построение информационных моделей. При построении информационных моделей происходит систематизация и "свёртка" огромного массива теоретического материала. Яркий пример – периодическая таблица Менделеева.
Приведём пример построения такой модели, исходя из общеизвестных понятий. Это – модель научной онтологии.
Такая модель эволюции, своей иерархической структурой напоминающая матрёшку, наилучшим образом иллюстрирует спираль эволюции. Позволяет скорректировать формулировку основного вопроса философии и уточнить ответ на него, уточнить определения некоторых категорий философии и провести уточнённую классификацию науки. Позволяет "увидеть" взаимосвязи и отношения в природе и культуре, а также позволяет выводить определения всем понятиям, составляющим модель. Например, культура – это искусственная среда, создаваемая в процессе деятельности человеком из материала природы для удовлетворения своих потребностей, а деятельность – это способ формирования и развития человека в процессе создания искусственной культурной среды.
Мы приходим к необходимости введения ПРИНЦИПА ОНТОЛОГИЧЕСКОГО КРУГА. Этот принцип может быть сформулирован в нескольких вариантах:
Формулировка 1. Мышление и сознание являются идеальными и мышление и сознание являются материальными.
Формулировка 2. Мышление настолько же идеально, насколько оно материально.
Формулировка 3. Без материального нет идеального и без идеального нет материального.
7. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Три типа онтологии и язык.
Можно выделить три типа онтологий: онтологию вещей, свойств и отношений. В первой из них, аристотелевской, мир — это совокупность вещей, т.е. вещи выступают исходными элементами мира. Второй и третий тип онтологии основаны на предикатной трактовке бытия. В общих чертах ее суть такова. В рамках формулы «S есть P» вещная онтология акцентирует свое внимание на том, что «S есть—», где S — сущность вещи, которая выступает подлежащим для предикатов. Предикатные же онтологии — это онтологии типа «— есть P», в которых сущность вещи определяется через предикаты. Бытие при этом выступает уже как первопредикат есть, служащий трансцендентальным условием для всех остальных реальных предикатов (P) вещи. Первый (платоновский) тип предикатных онтологий связан с трактовкой бытия как свойства. Если свойства вещей онтологически первичны, а вещи, выступают как «пересечения» свойств (например, стол — это деревянное, прямоугольное, желтого цвета…). Экспликация второй из предикативных онтологий была осуществлена значительно позже Л. Витгенштейном. В «Логико-философском трактате» постулируется, что мир состоит не из вещей, а из фактов (аф. 1.1). При этом факт выступает как некоторое отношение («связь») между предметами (аф. 2.01), т.е. именно отношение являются первичными, совокупность которых предопределяет вещь. Каждую из них можно соотнести с тем или иным типом языковых структур. При вещной онтологии ключевой структурой языка выступает институт имен существительных. При трактовке бытия как свойства на первое место в языке выдвигается институт имен прилагательных. При понимании бытия как отношения ключевой структурой языка выступает уже не отдельные слова, а цельные предложения, в которых выражаются факты взаимосвязи предметов. Например, вместо предложения «Камень падает», что предполагает постулирование существования «первых сущностей» — вещей (здесь: камней), которые могут совершать какие-то действия, при трактовке бытия как отношения факт падения камня выражается глагольным предложением типа «камнит».
8. Кудряшев Александр Федорович (Уфа). Метод в онтологии.
В докладе последовательно рассматриваются следующие вопросы. Метод онтологии как метод познания. Метод мы берем относительно не всякой деятельности, а лишь деятельности познавательной. Приходится учитывать, что и метод познания понимается по-разному. Онтология – учение? Если принять, что учение – это система знаний, то, по крайней мере, применительно к онтологии такое понимание учения вызывает сомнения и его приходится уточнять. Сразу же возникает веер других вопросов. К примеру, что следует требовать от такой системы знаний? Во всяком случае, здесь система не равнозначна теории. Кроме того, как следует трактовать знание в онтологии? И вокруг какой основной проблемы строится это учение? Онтология – учение о сущем. Сущее мы считаем, как правило, познаваемым. К сущим мы относим и то, что представляет собой определенные типы бытия. Однако предпосылка признания всех сущих (всех без исключения) познаваемыми может быть поставлена под сомнение. Аргументами в пользу такого сомнения естественно считать указания на трансцендентную реальность как особый тип бытия и на так называемое сущее само по себе. Трансцендентная реальность, по определению, непознаваема, а понятие самого по себе сущего мы вправе полагать синонимом понятия бытия, которое и предстает понятийным центром онтологии, рассматривающейся именно как учение о бытии. Онтология – учение о бытии. Если мы хотим решать задачи философской эвристики, то при всем нашем желании познать бытие, как таковое, мы никак не можем опираться на методологию познания в ее общепринятом виде. Конечно, определенная методологическая нагрузка и в такой онтологии лежит на достаточно распространенных методологических формах, в частности, установке (в особенности, естественной установке) и подходе, а также на феноменологической редукции, герменевтическом методе, системно-структурном подходе, рефлексии. Умозрение и наведение. Выясняется онтологическая специфика данных методологических образований.
9. Малышев Владислав Борисович (Самара). Орбитальная метафора как способ описания современной реальности.
В эпоху господства масс-медиа открываются соответствующие возможности описания новой реальности. Многие из метафор, используемых для описания современной реальности - «корень», «дерево», «ризома», «поверхность», «кино», «машина», «телевидение», «гламур», «дискурс», «Око Саурона», «Большой Брат», «вау-импульс», «тело», «машина» требуют онтологического сопряжения, тем более, что некоторые из них давно не оригинальны. Остро ощущается нехватка той фундаментальной метафоры, которую мы называем орбитальной. Термин «орбиталь» широко применяется в квантовой физике, соседствуя с термином «электронное облако». Тандем «орбита и орбиталь» весьма эвристически продуктивен в качестве метаязыковых элементов описания. Пересечение терминов орбита и орбиталь создает параллактический зазор (Сл. Жижек) между онтологией социального макромира с его системой орбиталей-эффектов и микромиром индивидуальной сущности, с ее орбитой индивидуального продвижения в пространстве-времени культуры. Бытие-на-орбите как бытие в модусе «между» отсылает к универсальным онтологических фигурам, позволяющим увидеть в новом «хорошо забытое старое», и в то же время понять космичность бытия, даже в условиях современной медиа-реальности, даже через нее.
10. Невважай Игорь Дмитриевич (Саратов). Интерпретативная и выразительная онтологики.
В докладе обсуждается возможность существования альтернативных методов или логик обоснования онтологических моделей. одна из них может быть определена формулой «в начале было слово», другая – «в начале был смысл». Возможность альтернативных онтологик открывается в связи с переходом на феноменологические позиции и отказом от классических представлении, согласно которым существует одно общее для всех «правильное» сознание и, соответственно, единая и одна для всех объективная реальность. В некоторых современных версиях феноменологии описание сознания как интенционального акта дополняется описанием его как акта респонсивности. В интенциональных актах идеально полагается некое содержание – значение, выступающее в качестве объекта мысли. Данная модальность сознания определяет (порождает) тип онтологики, который я назвал бы логикой правил, где действует закон: существует то, что правильно, что задано правилом обращения со знаком. Знаковые конструкции (правила) указывают на то, что должно иметь место в действительности, что в ней «правильно», а что «неправильно». Интенция есть определенная и сущностная форма активности сознания, которой создается поле интерпретаций, то есть совокупность значений (смыслов), придаваемых тем или иным способом формам знания (знакам, выражениям, формулам, символам и т. д.). Эти интерпретации и составляют «тело» или содержание культуры, интерпретативной онтологики и соответствующей – по сути – нормативной онтологии. В респонсивных актах сознание ищет выражения притязающей на собственное бытие внешней данности, что осуществляется в действиях, подобных «именованию» или интроекции. Данная функция сознания задает совершенно другой тип онтологики, который я назвал бы логикой выражения, где действует закон: правильно то, что существует, – то есть здесь означаемое первично, а означающее вторично. Задача состоит лишь в том, чтобы найти «правильное» выражение, соответствующее данному содержанию. Здесь онтология оказывается в сущности описательной, рассматривающей себя как образ действительности.
11. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Какой должна быть логика онтологии?
Логику языка онтологии как теории о началах всего ограничивают аксиомы классической формальной логики: закон тождества и закон исключенного третьего. Таким образом, говоря о возможностях логики онтологии, мы, по сути, говорим о логике метафизики. Однако в чем сила и одновременно слабость этой логической системы? Если кратко, то сила — в следовании Les identitalis, а слабость — в подчинении Les tertium non datur. Именно в рамках логики этого уровня возникает известная проблема обоснования начал математики и ее субстанциальной неполноты как формальной системы. Путь к разрешению этих затруднений указывали в начале прошлого века интуиционисты (Вейль и др.) и затем конструктивисты (Брауэр и др.), а именно: необходимо в математическом языке отказаться от закона исключенного третьего и его следствия — правила двойного отрицания, излюбленного приема софистов всех времен и народов. Но их призыв потонул в гуле недовольства математиков–классиков, для которых закон исключенного третьего — все равно, что «кулаки для боксера» (Гильберт). И конструктивисты под давлением широкого общественного мнения согласились на компромисс: мол, закон исключенного третьего применим к конечным множествам и неприменим к бесконечным.
Актуальная бесконечность — созданный метафизикой миф. Аристотель значительную часть «Физики» посвятил обоснованию становящейся (потенциальной) бесконечности. Невозможность актуальной бесконечности следует и из закона обратного отношения между содержанием и объемом понятия: если объем понятия становится бесконечным, то равным нулю становится его содержание. И наоборот, пустое понятие (понятие, не имеющее элементов) требует бесконечного содержания, что абсурдно. Принцип исключенного третьего, по сути, имеет значение лишь при установлении алиби в судебном разбирательстве, а для онтологии как «науки о сущем» главную роль должен играть закон достаточного основания. Ведь на законе достаточного основания зиждется любая наука, и прежде всех теоретическая логика, главным делом которой является разработка методологии выведения теоретического знания из ранее полученного эмпирического знания.
12. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Роль абстракции отождествления в языке понятий.
Становление и развитие естественного языка не происходит само по себе, это результат нашей практической деятельности во внеязыковой сфере. Структурные логические составляющие языка — суждения, и они выражают какой-то вид отношения между понятиями. Таким образом, суждения — элементарная форма передачи теоретического знания, и эта передача должна происходить без потерь, т. е. она не должна вносить в знание помехи и двусмысленность. Это требование к передаче теоретического знания Аристотель выразил законом непротиворечивости, который на самом деле есть репрезентация логического закона тождества, обращенная к языку, но не к знанию, которое субстанциально противоречиво. Иначе говоря, знание отражает движущийся и изменчивый мир, а передача знания осуществляется неизменными и однозначными словами того или иного языка.
Когнитивная функция языка состоит не столько в том, что он обращается к актам сознания, а больше в силе знания, которым обладает слово как понятие. Абстракция отождествления, лежащая в основе образования любого понятия, делает разное одинаковым, превращает множество предметов в знак со значением и, в сущности, предписывает правила природному и социальному миру. Так устанавливаются нормы коммуникации без учета индивидуальной специфики каждого предмета, примерно так же, как мы оцениваем стоимость совершенно разных предметов, абстрагируясь от их утилитарной сущности.
Интенсионал (содержание) понятия образует форму, вокруг которой витает подвижное облако субъективных представлений об отдельных предметах, и составляющих экстенсионал (объем) данного понятия. В этом смысле язык понятий выполняет функцию системы отсчета, внушая сознанию неизменность мира, его вечность и непреходящую сущность. Но это всего лишь иллюзия. Ни бытие, ни его логическая противоположность небытие не существуют в изоляции друг от друга, они пребывают в сложном отношении тождества и противоречия, т. е. можно сказать, что физическая реальность — денотат онтологии Парменида и Гераклита.
13. Романенко Юрий Михайлович (Санкт-Петербург). Современные методы проблематизации онтологии.
14. Сагатовский Валерий Николаевич (Белгород). Правила работы с всеобщими категориями.
15. Шичанина Юлия Владимировна (Ростов-на-Дону). «Измененное» состояние сознания и методы онтологии.
В докладе проблема метода онтологии рассмотрена через призму феномена сознания, его уровней, модусов и состояний.
Автор продолжает интерпретацию темы, начатой в докладе предыдущей конференции Онтология -3 (2008г.) "Вкус бытия?", акцентируя свой исследовательский интерес на возможностях и необходимых условиях постижения бытия сознанием методами философской онтологии.
2. Алмаев Георгий Николаевич (Казань) Представления о сознании в современной онтологии: методологический анализ.
3. Ашимова Виктория Анатольевна (Екатеринбург) Синтез феноменологии и герменевтики как метод онтологии
Сфера познания изначально определялась метафизикой как вечная. Истина существует в себе и для себя, человек в определённой ситуации лишь тематизирует её, открывает то, на что раньше не обращал внимания. Однако, Кант, Фихте, Шеллинг признали принципиальную относительность человеческого познания, в то время как метафизика Нового времени признавала вечную истинность познания и лишь изменчивость наличного эмпирического бытия. Неклассическое же мышление является бытийно-историческим и входит в теорию познания в виде феноменологии. При этом существует значительное различие между классической феноменологией и феноменологией в рамках неклассической философии. Если Гегелю феномены необходимы для того, чтобы, шагнув «вперед», за них, опосредовать их, соединив и связав их друг с другом в системе, то феноменологическая максима, шагая «назад», переосмысляет эти феномены, устанавливая их исторический смысл и может быть понята только как требование обращения к сути феноменов.
Разработка какого-либо феномена, его тематизация не может быть проведена один раз и навсегда. Как сами феномены, так и отношения между ними зависят от времени, ибо Бытие открывается в горизонте времени. Так, Ницше постулирует атомарную онтологию в учении о вечном возвращении мгновения, и только оно (а не круг, не вечность) есть истина.
За феноменологией уже давно закрепился статус метода современной онтологии, но необходимость его дополнить герменевтикой очевидна, ибо культура есть текст. Хайдеггеровское обращение к языку, предполагающее услышать как через него говорит бытие напрямую отсылает к герменевтике. У Гадамера и Рикера, герменевтика - это порождение смыслов, т. е. человек что-то понимает только тогда, когда мыслит, активно строит воображаемый образ понимаемого, а потому крайне необходимо сегодня создание метода анализа человеческой субъективности как творца мира культуры, и здесь не обойтись без взаимодействия феноменологии, герменевтики и онтологии.
4. Борисов Евгений Васильевич (Томск). Пределы онтологического релятивизма в философии коммуникации.
5. Дружиниа Илона Анатольевна. (Казань). Феноменологический метод персоналистической идентификации в пространстве онтологии.
6. Землеруб Леонид Евсеевич. (Самара), Филипповский Виталий Александрович (Самара). Понятие онтологического круга.
Наука представляет собой систему моделей. Л. фон Берталанфи говорил: «Каждая наука является в широком смысле слова моделью, то есть понятийной структурой, отражающей определённые аспекты реальности». Информационное моделирование – такой уровень теоретического моделирования, который расположен между крайне абстрактными построениями чистой математики и вербальными теориями специальных дисциплин. Также как в области естественных наук в гуманитарном знании возможно и необходимо построение информационных моделей. При построении информационных моделей происходит систематизация и "свёртка" огромного массива теоретического материала. Яркий пример – периодическая таблица Менделеева.
Приведём пример построения такой модели, исходя из общеизвестных понятий. Это – модель научной онтологии.
Такая модель эволюции, своей иерархической структурой напоминающая матрёшку, наилучшим образом иллюстрирует спираль эволюции. Позволяет скорректировать формулировку основного вопроса философии и уточнить ответ на него, уточнить определения некоторых категорий философии и провести уточнённую классификацию науки. Позволяет "увидеть" взаимосвязи и отношения в природе и культуре, а также позволяет выводить определения всем понятиям, составляющим модель. Например, культура – это искусственная среда, создаваемая в процессе деятельности человеком из материала природы для удовлетворения своих потребностей, а деятельность – это способ формирования и развития человека в процессе создания искусственной культурной среды.
Мы приходим к необходимости введения ПРИНЦИПА ОНТОЛОГИЧЕСКОГО КРУГА. Этот принцип может быть сформулирован в нескольких вариантах:
Формулировка 1. Мышление и сознание являются идеальными и мышление и сознание являются материальными.
Формулировка 2. Мышление настолько же идеально, насколько оно материально.
Формулировка 3. Без материального нет идеального и без идеального нет материального.
7. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Три типа онтологии и язык.
Можно выделить три типа онтологий: онтологию вещей, свойств и отношений. В первой из них, аристотелевской, мир — это совокупность вещей, т.е. вещи выступают исходными элементами мира. Второй и третий тип онтологии основаны на предикатной трактовке бытия. В общих чертах ее суть такова. В рамках формулы «S есть P» вещная онтология акцентирует свое внимание на том, что «S есть—», где S — сущность вещи, которая выступает подлежащим для предикатов. Предикатные же онтологии — это онтологии типа «— есть P», в которых сущность вещи определяется через предикаты. Бытие при этом выступает уже как первопредикат есть, служащий трансцендентальным условием для всех остальных реальных предикатов (P) вещи. Первый (платоновский) тип предикатных онтологий связан с трактовкой бытия как свойства. Если свойства вещей онтологически первичны, а вещи, выступают как «пересечения» свойств (например, стол — это деревянное, прямоугольное, желтого цвета…). Экспликация второй из предикативных онтологий была осуществлена значительно позже Л. Витгенштейном. В «Логико-философском трактате» постулируется, что мир состоит не из вещей, а из фактов (аф. 1.1). При этом факт выступает как некоторое отношение («связь») между предметами (аф. 2.01), т.е. именно отношение являются первичными, совокупность которых предопределяет вещь. Каждую из них можно соотнести с тем или иным типом языковых структур. При вещной онтологии ключевой структурой языка выступает институт имен существительных. При трактовке бытия как свойства на первое место в языке выдвигается институт имен прилагательных. При понимании бытия как отношения ключевой структурой языка выступает уже не отдельные слова, а цельные предложения, в которых выражаются факты взаимосвязи предметов. Например, вместо предложения «Камень падает», что предполагает постулирование существования «первых сущностей» — вещей (здесь: камней), которые могут совершать какие-то действия, при трактовке бытия как отношения факт падения камня выражается глагольным предложением типа «камнит».
8. Кудряшев Александр Федорович (Уфа). Метод в онтологии.
В докладе последовательно рассматриваются следующие вопросы. Метод онтологии как метод познания. Метод мы берем относительно не всякой деятельности, а лишь деятельности познавательной. Приходится учитывать, что и метод познания понимается по-разному. Онтология – учение? Если принять, что учение – это система знаний, то, по крайней мере, применительно к онтологии такое понимание учения вызывает сомнения и его приходится уточнять. Сразу же возникает веер других вопросов. К примеру, что следует требовать от такой системы знаний? Во всяком случае, здесь система не равнозначна теории. Кроме того, как следует трактовать знание в онтологии? И вокруг какой основной проблемы строится это учение? Онтология – учение о сущем. Сущее мы считаем, как правило, познаваемым. К сущим мы относим и то, что представляет собой определенные типы бытия. Однако предпосылка признания всех сущих (всех без исключения) познаваемыми может быть поставлена под сомнение. Аргументами в пользу такого сомнения естественно считать указания на трансцендентную реальность как особый тип бытия и на так называемое сущее само по себе. Трансцендентная реальность, по определению, непознаваема, а понятие самого по себе сущего мы вправе полагать синонимом понятия бытия, которое и предстает понятийным центром онтологии, рассматривающейся именно как учение о бытии. Онтология – учение о бытии. Если мы хотим решать задачи философской эвристики, то при всем нашем желании познать бытие, как таковое, мы никак не можем опираться на методологию познания в ее общепринятом виде. Конечно, определенная методологическая нагрузка и в такой онтологии лежит на достаточно распространенных методологических формах, в частности, установке (в особенности, естественной установке) и подходе, а также на феноменологической редукции, герменевтическом методе, системно-структурном подходе, рефлексии. Умозрение и наведение. Выясняется онтологическая специфика данных методологических образований.
9. Малышев Владислав Борисович (Самара). Орбитальная метафора как способ описания современной реальности.
В эпоху господства масс-медиа открываются соответствующие возможности описания новой реальности. Многие из метафор, используемых для описания современной реальности - «корень», «дерево», «ризома», «поверхность», «кино», «машина», «телевидение», «гламур», «дискурс», «Око Саурона», «Большой Брат», «вау-импульс», «тело», «машина» требуют онтологического сопряжения, тем более, что некоторые из них давно не оригинальны. Остро ощущается нехватка той фундаментальной метафоры, которую мы называем орбитальной. Термин «орбиталь» широко применяется в квантовой физике, соседствуя с термином «электронное облако». Тандем «орбита и орбиталь» весьма эвристически продуктивен в качестве метаязыковых элементов описания. Пересечение терминов орбита и орбиталь создает параллактический зазор (Сл. Жижек) между онтологией социального макромира с его системой орбиталей-эффектов и микромиром индивидуальной сущности, с ее орбитой индивидуального продвижения в пространстве-времени культуры. Бытие-на-орбите как бытие в модусе «между» отсылает к универсальным онтологических фигурам, позволяющим увидеть в новом «хорошо забытое старое», и в то же время понять космичность бытия, даже в условиях современной медиа-реальности, даже через нее.
10. Невважай Игорь Дмитриевич (Саратов). Интерпретативная и выразительная онтологики.
В докладе обсуждается возможность существования альтернативных методов или логик обоснования онтологических моделей. одна из них может быть определена формулой «в начале было слово», другая – «в начале был смысл». Возможность альтернативных онтологик открывается в связи с переходом на феноменологические позиции и отказом от классических представлении, согласно которым существует одно общее для всех «правильное» сознание и, соответственно, единая и одна для всех объективная реальность. В некоторых современных версиях феноменологии описание сознания как интенционального акта дополняется описанием его как акта респонсивности. В интенциональных актах идеально полагается некое содержание – значение, выступающее в качестве объекта мысли. Данная модальность сознания определяет (порождает) тип онтологики, который я назвал бы логикой правил, где действует закон: существует то, что правильно, что задано правилом обращения со знаком. Знаковые конструкции (правила) указывают на то, что должно иметь место в действительности, что в ней «правильно», а что «неправильно». Интенция есть определенная и сущностная форма активности сознания, которой создается поле интерпретаций, то есть совокупность значений (смыслов), придаваемых тем или иным способом формам знания (знакам, выражениям, формулам, символам и т. д.). Эти интерпретации и составляют «тело» или содержание культуры, интерпретативной онтологики и соответствующей – по сути – нормативной онтологии. В респонсивных актах сознание ищет выражения притязающей на собственное бытие внешней данности, что осуществляется в действиях, подобных «именованию» или интроекции. Данная функция сознания задает совершенно другой тип онтологики, который я назвал бы логикой выражения, где действует закон: правильно то, что существует, – то есть здесь означаемое первично, а означающее вторично. Задача состоит лишь в том, чтобы найти «правильное» выражение, соответствующее данному содержанию. Здесь онтология оказывается в сущности описательной, рассматривающей себя как образ действительности.
11. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Какой должна быть логика онтологии?
Логику языка онтологии как теории о началах всего ограничивают аксиомы классической формальной логики: закон тождества и закон исключенного третьего. Таким образом, говоря о возможностях логики онтологии, мы, по сути, говорим о логике метафизики. Однако в чем сила и одновременно слабость этой логической системы? Если кратко, то сила — в следовании Les identitalis, а слабость — в подчинении Les tertium non datur. Именно в рамках логики этого уровня возникает известная проблема обоснования начал математики и ее субстанциальной неполноты как формальной системы. Путь к разрешению этих затруднений указывали в начале прошлого века интуиционисты (Вейль и др.) и затем конструктивисты (Брауэр и др.), а именно: необходимо в математическом языке отказаться от закона исключенного третьего и его следствия — правила двойного отрицания, излюбленного приема софистов всех времен и народов. Но их призыв потонул в гуле недовольства математиков–классиков, для которых закон исключенного третьего — все равно, что «кулаки для боксера» (Гильберт). И конструктивисты под давлением широкого общественного мнения согласились на компромисс: мол, закон исключенного третьего применим к конечным множествам и неприменим к бесконечным.
Актуальная бесконечность — созданный метафизикой миф. Аристотель значительную часть «Физики» посвятил обоснованию становящейся (потенциальной) бесконечности. Невозможность актуальной бесконечности следует и из закона обратного отношения между содержанием и объемом понятия: если объем понятия становится бесконечным, то равным нулю становится его содержание. И наоборот, пустое понятие (понятие, не имеющее элементов) требует бесконечного содержания, что абсурдно. Принцип исключенного третьего, по сути, имеет значение лишь при установлении алиби в судебном разбирательстве, а для онтологии как «науки о сущем» главную роль должен играть закон достаточного основания. Ведь на законе достаточного основания зиждется любая наука, и прежде всех теоретическая логика, главным делом которой является разработка методологии выведения теоретического знания из ранее полученного эмпирического знания.
12. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Роль абстракции отождествления в языке понятий.
Становление и развитие естественного языка не происходит само по себе, это результат нашей практической деятельности во внеязыковой сфере. Структурные логические составляющие языка — суждения, и они выражают какой-то вид отношения между понятиями. Таким образом, суждения — элементарная форма передачи теоретического знания, и эта передача должна происходить без потерь, т. е. она не должна вносить в знание помехи и двусмысленность. Это требование к передаче теоретического знания Аристотель выразил законом непротиворечивости, который на самом деле есть репрезентация логического закона тождества, обращенная к языку, но не к знанию, которое субстанциально противоречиво. Иначе говоря, знание отражает движущийся и изменчивый мир, а передача знания осуществляется неизменными и однозначными словами того или иного языка.
Когнитивная функция языка состоит не столько в том, что он обращается к актам сознания, а больше в силе знания, которым обладает слово как понятие. Абстракция отождествления, лежащая в основе образования любого понятия, делает разное одинаковым, превращает множество предметов в знак со значением и, в сущности, предписывает правила природному и социальному миру. Так устанавливаются нормы коммуникации без учета индивидуальной специфики каждого предмета, примерно так же, как мы оцениваем стоимость совершенно разных предметов, абстрагируясь от их утилитарной сущности.
Интенсионал (содержание) понятия образует форму, вокруг которой витает подвижное облако субъективных представлений об отдельных предметах, и составляющих экстенсионал (объем) данного понятия. В этом смысле язык понятий выполняет функцию системы отсчета, внушая сознанию неизменность мира, его вечность и непреходящую сущность. Но это всего лишь иллюзия. Ни бытие, ни его логическая противоположность небытие не существуют в изоляции друг от друга, они пребывают в сложном отношении тождества и противоречия, т. е. можно сказать, что физическая реальность — денотат онтологии Парменида и Гераклита.
13. Романенко Юрий Михайлович (Санкт-Петербург). Современные методы проблематизации онтологии.
14. Сагатовский Валерий Николаевич (Белгород). Правила работы с всеобщими категориями.
15. Шичанина Юлия Владимировна (Ростов-на-Дону). «Измененное» состояние сознания и методы онтологии.
В докладе проблема метода онтологии рассмотрена через призму феномена сознания, его уровней, модусов и состояний.
Автор продолжает интерпретацию темы, начатой в докладе предыдущей конференции Онтология -3 (2008г.) "Вкус бытия?", акцентируя свой исследовательский интерес на возможностях и необходимых условиях постижения бытия сознанием методами философской онтологии.
Историко-философские аспекты учения о методе в онтологии
1. Артеменко Наталья Андреевна (Санкт-Петербург). Хайдеггеровский проект герменевтики фактичности как методологический набросок проекта фундаментальной онтологии.
2. Артемьева Татьяна Владимировна (Санкт-Петербург). Космологические учения эпохи Просвещения в России.
3. Бережной Сергей Борисович (Снежинск) Российские исследователи буддийской философии о философии Мартина Хайдеггера.
4. Белов Владимир Николаевич (Саратов). Онтология культуры русской философии.
5. Дмитриев Игорь Сергеевич (Санкт-Петербург) Полемика вокруг гелиоцентрической теории Н. Коперника XVI-XVII вв.: математическая фикция или физическая реальность
6. Косыхин Виталий Георгиевич (Саратов). Диалектическое учение о сущности у Г.В.Ф. Гегеля и А.Ф. Лосева.
7. Малкина Светлана Михайловна (Саратов). Преодоление метафизики и судьба философии у М. Хайдеггера.
8. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Трансцендентализм Канта и феноменология Гуссерля как две стадии преодоления субстанционализма в понимании сознания и вещи.
«Новое время» европейской философии начинается с фигуры Р. Декарта, который открывает область человеческого cogito как новый регион философского исследования. Тем самым на сцену выходит субъект, который обладает той первичной реальностью — непосредственной очевидностью, на основе которой происходит формирование наших представлений об объектах. Серьезным недостатком декартовской концепции является то, что для экспликации cogito им используется понятие вещь мыслящая, которое концептуально неточно, поскольку в нем скрадывается радикальное отличие сознания от вещи. В этой связи М. Хайдеггер в «Европейском нигилизме» замечает, что только Кант для выражения интуиции «cogito» сумел найти более адекватный в концептуальном плане язык. Суть кантовской новации состоит в преодолении вещного подхода к сознанию путем введения концепта трансцендентального субъекта, в основе которого лежит трансцендентальное единство апперцепции. Тем самым Кант развивает не субстанциальное, а функциональное понимание сознания. Кантовский концептуальный сдвиг приводит к изменению соотношения «субъект vs. объект» (resp. видоизменению понятия объекта). С одной стороны, Кант вводит различение между вещью самой в себе и вещью для нас, а с другой — его трансцендентальному субъекту противостоит уже «неопределенный предмет эмпирического созерцания», или трансцендентальный предмет («= х»). Однако Кант не сумел до конца преодолеть субстанционализм как в понимании сознания (субъекта), так и в понимании вещи (объекта), поскольку мыслит их на основе категории тождества. Этот шаг делает Гуссерль в своей феноменологии. Он вводит понятие интенционального субъекта, открытого навстречу вещам, которые превращаются в интенциональные предметы. Во-вторых, в основание своего подхода он кладет не категорию тождества, а категорию различия. Так, например, сознание мыслится им временящаяся «вещь» («Феноменология внутреннего сознания времени»), а вещь — как система различий («Логические исследования»). Это позволяет Гуссерлю, в частности, преодолеть кантовский тезис о непознаваемости вещей самих по себе.
9. Лобанова Нина Исааковна (Красноярск). Язык и бытие философии Мартина Хайдеггера.
Автор исследует взаимосвязь двух главных тем философии М.Хайдеггера: язык и бытие. Опираясь также на взгляды другого выдающегося немецкого философа, лингвиста В. Фон Гумбольдта, автор пытается проследить ключевую идею, которая является объединяющей для творчества обоих философов, о необходимости познания языка и бытия как проявлениях одного целого.
10. Новолодская Ирина Викторовна (Санкт-Петербург) Я. Хинтикка и Я. Лукасевич о поливариантности понятия «необходимое» в аподиктической силлогистике Аристотеля.
11. Подлевских Леонтий Геннадьевич (Киров). Онтологическая направленность сознания в постмодернистских исследованиях: проблемы и перспективы.
12. Пома, Андреа (Турин, Италия) Философия религии и система философии.
13. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Булево представление парменидовой онтологии.
В логике высказываний истинностное значение сложной пропозициональной формулы F (A1, A2, …, An) определяется истинностными значениями переменных A1, A2, …, An, которых в каждом наборе два: истина (1) и ложь (0). Обобщая это положение, математики говорят, что семантика в пропозициональном исчислении определяется некоторым гомоморфизмом (отображением) φ: Fm → B из множества формул в семейство истинностных значений. В связи с этим структура истинностных значений формул В обладает структурой булевой алгебры. В свою очередь семейство классов некоторого множества с операциями объединения, пересечения и дополнения образует частный случай булевой алгебры — решетку, характеристическим свойством которой помимо коммутативности и ассоциативности по всем операциям, является также дистрибутивность по объединению относительно пересечения. Именно: А U (B ∩ C) = (A U B) ∩ (A U B), что выполнимо тогда и только тогда, когда А = 0 и выступает как первичный элемент пары классов {A, B}.
Теперь рассмотрим двойную парменидову тавтологию: «бытие есть, небытия нет» с позиции булевой алгебры высказываний. Это импликативная решетка, т. е. φ (А U B) = 1 и φ (А ∩ В) = 0, в которой А → В, следовательно, А ≠ В. В самом деле, тавтология ¬ ¬ А → А (правило двойного отрицания) тождественно истинна тогда и только тогда, когда φ (А U ¬ А) = 1 и φ (А ∩ ¬ А) = 0. Если в тавтологии Парменида «бытие есть» обозначим буквой А, тогда ¬ А будем означать «бытие не есть», а ¬ ¬ А — соответственно «небытие не есть», т. е. двойное отрицание первичного высказывания «бытие есть». Отсюда следует, что парменидова онтология в своих логических основаниях есть отображение типа Fm → B со значением в двухместном языке {0, 1}, в котором могут быть определены логические операции объединения («есть бытие или небытие»), пересечения («сосуществование бытия и небытия пусто») и дополнения («небытие дополняет бытие до Универсума»), и, как показывает история онтологии, указанные виды отношений между бытием и небытием в той или иной мере философами рассматривались. Однако то главное, что в таком случае диктует логика исключенного третьего осталось философами не замеченным: «бытие» эквивалентно лжи (0), а «небытие» — истине (1), т. е. реальность на самом деле есть мир неопределенности, истину в котором ищет познающий этот мир логический субъект.
14. Пугачева Людмила Геннадиевна (Москва). Бытие в постмодернизме и в философии адвайты-веданты: сравнительный анализ.
В постмодернизме бытие-событие, в частности, понимается как ситуативно возникающая и разрушающаяся мимолетная определенность смыслов, «онтология настоящего» (М.Фуко, Ж.Делез). «Онтология настоящего» – не концепция, а, скорее, событие осознания, в котором возможно свободное – спонтанное действие, за пределами социальной ангажированности. В адвайте пределом процессуального, практического знания об «онтологическом уровне реальности» является жизнь святого – «джняни», протекающая в осознании специфической тождественности Ноумена и феноменального мира. Это внутреннее понимание переживается не отдельным существом-индивидом (separately entity), а бессубъектным, хотя и укоренным в конкретном живом теле, абстрактным осознанием-свидетелем (witness), отождествленным за пределами языка и времени, в вечности настоящего момента «здесь-и-сейчас», с универсальным бытием (Cosmic law, Unity: Рамана Махарши, Нисаргадатта Махарадж, Рамеш Балсекар – ХХ-ХХI вв). Адвайта – в качестве древнего, по своему происхождению, и, одновременно, современного философского учения – предлагает ответ на вопрос, поставленный Л.Витгенштейном в «Философских исследованиях» – об «инстинкте», влекущем человека «за пределы языка». Существенная смысловая граница между постмодернизмом и адвайтой пролегает, на первый взгляд, именно в отношении к языку. Постмодернизм, в частности, рассматривает в качестве агента онтологии «нарратив», который творит реальность (Ф.Джеймисон). В то время как в адвайте «Истинная реальность» (True) доступна непосредственному пониманию в присутствии святого-«джняни», благодаря наступлению специфического состояния тишины, успокаивающей «болтовню разума». Однако нарратив может быть вплетен в эту «онтологическую тишину» без всякого ущерба для «Истинной реальности».
Действительная разница заключается, пожалуй, в понимании смысла и назначения онтологического измерения знания. Западная философия, так или иначе, остается в рамках интеллектуального события, не интересуясь «эго» конкретного человека, вступившего на путь познания. Адвайта прямо указывает на взаимосвязь между растворением «эго» и доступом к пониманию абсолютного бытия как универсальной основы существования феноменального мира вообще и конкретного человека в частности.
15. Тимощук Елена Андреевна (Владимир). Онтология Р. Ингардена и теория культуры.
Онтологическая программа Романа Ингардена состоит из следующих положений:, 1) существуют два принципиально различных класса феноменов: вещи полностью независимые от нашего сознания и интенциональных объекты, субстантивированные сознанием, 2) особое место среди существующих объектов принадлежит интенциональным феноменам, порожденных сознанием, социумом и культурой, 3) хотя интенциональные объекты в своем существовании зависят от сознания, весь мир нельзя считать полностью интенциональным объектом, порожденным сознанием, 4) таким образом наиболее здравой концепцией является онтический плюрализм, где бытие – это многослойная формация нескольких доменов: абсолютного, реального, идеального, интенционального.
Онтологическая программа Ингардена обогащает теорию культуры следующими важными выводами: 1) социокультурные объекты являются интенциональными, их онтичность поддерживается деятельностью сознания (художественные герои, социальные ожидания, этнические представления, религиозные убеждения), 2) вследствие отсутствия явного физического облика социокультурных объектов, их бытие схематично, представляет собой совокупность сказанного и несказанного, 3) наличие пустот в бытии социокультурных объектов создаёт возможность сосуществования множества конкретизаций или субъективных развёртываний свойств, порождений новых горизонтов смыслов. Таким образом, бытийный плюрализм не только выступает основой плюрализма культуры и её компонентов: языков, традиций, религий и т.п. В силу своей интенциональности культура порождает бесконечное разнообразие индивидуализированных модусов бытия. Социальный мир – это интерусбъективая сеть возможных уместностей (А. Шюц), которые актуализируются по запросам индивида.
16. Труфанов Сергей Николаевич (Самара). Понятие «пространства» и «времени» в философии Гегеля.
В докладе рассматривается трудная и малоизученная тема – понимание пространства и времени Г.В.Ф. Гегелем. На основании первоисточника – содержания §§ 254-259 его "Философии природы", в статье предпринята попытка дать конспективное изложение гегелевской концепции пространства и времени в доступной для современного читателя форме.
17. Усачев Александр Владимирович (Елец). Бытие и онтология в идеал-реализме: Н.О. Лосский, С.Л. Франк, С.А. Левицкий.
Н. Лосский (1870 – 1965) дает истолкование бытия в двойственной познавательной структуре. Он эксплицирует содержание и значение проблемы бытия с помощью беспредпосылочной стратегии и, вместе с тем, стремится остаться в пафосе и задачах историко-философского процесса. Мыслитель вводит в философский обиход понятия «осознание» и «опознание». Они предполагают более широкую программу толкования вопроса о бытии, которое, помимо очевидного и существующего, «таится» в том, что онтологически не доступно познанию и понятийному схватыванию. Ограничения заложено в структуре бытия. Идею иррационального остатка в познании как важнейшего свойства познания, позволяющего говорить о его бытийности, продолжает С.Л. Франк (1877 – 1950). Он дифференцирует «иррациональный остаток» на трансфинитный и трансдефенитный аспекты. Первый из них заключается в том, что не все может быть охвачено в акте восприятия, как в качественном, так и в количественном отношении. Это важно отметить в связи с тем, что познание все же претендует на универсальность и всеобъемлемость. Но в интуитивизме онтологизируется «неокончательность» любого познавательного акта, как, в прочем, и их сколь угодно полной совокупности. Второй, - трансдефенитность, - останавливается на невозможности дать исчерпывающее конституирование объекта в понятийной работе. Такое важное уточнение в онтологической гносеологии позволило С. Франку подчеркнуть идею о сущностной стороне бытия, в которой в одинаковой мере совмещены слово и тишина, и называть ее «непостижимым». Следующий шаг в этом направлении делает С.А. Левицкий (1908 – 1983), сконцентрировал подготовительную работу предшествующего идеал-реализма в проблему свободы как существенного состояния бытия, что видно в частности из противопоставления философом свободы и сущего. В категории «свобода» сохраняется проблемность, новизна и традиционность для философского мышления. При этом философская познавательная деятельность через экспликацию конкретной онтологии переносит видение идеал-реализма в современную ситуацию мышления.
18. Шрейбер Виктор Константинович (Челябинск). Почему первые греческие философы были «физиками»?
Интерес первых греческих метафизиков к поискам начал известен. Хотя периодически возникают предположения, что такое наше видение тематики досократиков может быть следствием жестокой работы времени, большинство склоняется к идее, что Хронос не виноват, и последующие мыслители, приводя мнения предшественников, выделяли в них самое важное и значимое. Однако объяснение этого тематического ограничения представляет проблему в рамках как социогенной, так и сциентистской концепций генезиса философии. Если переход от мифа к логосу, который имел место в конце архаического периода, явился ответом на вызовы эпохи в виде установления демократических режимов и последующего кризиса полиса, то какое отношение к этому имеют рассуждения о Космосе, воде или апейроне? Мифологическое мировосприятие изначально ориентировалось на человеческие отношения и с этой точки зрения гораздо рациональнее было бы не отказываться от традиционной тематики, но развивать скрытый в ней познавательный потенциал.
Со своей стороны «наукоцентристы» останавливаются перед вопросом, как возникли идеалы логичности и доказательности. Ведь при пренебрежительном отношении интеллектуальной элиты к участию в материальном производстве как выражению человеческой несвободы и широком распространении принудительного труда связанные с техникой научные дисциплины почти не развивались. И даже если какие-либо открытия в научно-технической области делались, совершенствование технической базы парализовалось отсутствием интереса к этому со стороны основного работника. Тем загадочнее становится факт обращения греческих мыслителей к природе. Остается лишь вместе с Аристотелем ссылаться на чувство любопытства.
Обе версии превращают философию в разновидность «игры в бисер», действительные корни оказываются в тени, а её адептам приходится постоянно уверять других в культурной значимости своей науки либо замыкаться в узком кругу оракулов и посвященных.
Часто утверждается, что для первых философов «мифология, поэзия и философская мудрость сливались в нераздельное целое». Я хочу показать, что никакого слияния не было. Напротив, происходило выдавливание одного другим и весь смысл усилий ионийцев и элеатов был направлен на разрушение мифологических структур. Устранение антропоморфизмов и «слишком цветистых выражений» явились предпосылкой для антропологического поворота Сократа и софистов.
2. Артемьева Татьяна Владимировна (Санкт-Петербург). Космологические учения эпохи Просвещения в России.
3. Бережной Сергей Борисович (Снежинск) Российские исследователи буддийской философии о философии Мартина Хайдеггера.
4. Белов Владимир Николаевич (Саратов). Онтология культуры русской философии.
5. Дмитриев Игорь Сергеевич (Санкт-Петербург) Полемика вокруг гелиоцентрической теории Н. Коперника XVI-XVII вв.: математическая фикция или физическая реальность
6. Косыхин Виталий Георгиевич (Саратов). Диалектическое учение о сущности у Г.В.Ф. Гегеля и А.Ф. Лосева.
7. Малкина Светлана Михайловна (Саратов). Преодоление метафизики и судьба философии у М. Хайдеггера.
8. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Трансцендентализм Канта и феноменология Гуссерля как две стадии преодоления субстанционализма в понимании сознания и вещи.
«Новое время» европейской философии начинается с фигуры Р. Декарта, который открывает область человеческого cogito как новый регион философского исследования. Тем самым на сцену выходит субъект, который обладает той первичной реальностью — непосредственной очевидностью, на основе которой происходит формирование наших представлений об объектах. Серьезным недостатком декартовской концепции является то, что для экспликации cogito им используется понятие вещь мыслящая, которое концептуально неточно, поскольку в нем скрадывается радикальное отличие сознания от вещи. В этой связи М. Хайдеггер в «Европейском нигилизме» замечает, что только Кант для выражения интуиции «cogito» сумел найти более адекватный в концептуальном плане язык. Суть кантовской новации состоит в преодолении вещного подхода к сознанию путем введения концепта трансцендентального субъекта, в основе которого лежит трансцендентальное единство апперцепции. Тем самым Кант развивает не субстанциальное, а функциональное понимание сознания. Кантовский концептуальный сдвиг приводит к изменению соотношения «субъект vs. объект» (resp. видоизменению понятия объекта). С одной стороны, Кант вводит различение между вещью самой в себе и вещью для нас, а с другой — его трансцендентальному субъекту противостоит уже «неопределенный предмет эмпирического созерцания», или трансцендентальный предмет («= х»). Однако Кант не сумел до конца преодолеть субстанционализм как в понимании сознания (субъекта), так и в понимании вещи (объекта), поскольку мыслит их на основе категории тождества. Этот шаг делает Гуссерль в своей феноменологии. Он вводит понятие интенционального субъекта, открытого навстречу вещам, которые превращаются в интенциональные предметы. Во-вторых, в основание своего подхода он кладет не категорию тождества, а категорию различия. Так, например, сознание мыслится им временящаяся «вещь» («Феноменология внутреннего сознания времени»), а вещь — как система различий («Логические исследования»). Это позволяет Гуссерлю, в частности, преодолеть кантовский тезис о непознаваемости вещей самих по себе.
9. Лобанова Нина Исааковна (Красноярск). Язык и бытие философии Мартина Хайдеггера.
Автор исследует взаимосвязь двух главных тем философии М.Хайдеггера: язык и бытие. Опираясь также на взгляды другого выдающегося немецкого философа, лингвиста В. Фон Гумбольдта, автор пытается проследить ключевую идею, которая является объединяющей для творчества обоих философов, о необходимости познания языка и бытия как проявлениях одного целого.
10. Новолодская Ирина Викторовна (Санкт-Петербург) Я. Хинтикка и Я. Лукасевич о поливариантности понятия «необходимое» в аподиктической силлогистике Аристотеля.
11. Подлевских Леонтий Геннадьевич (Киров). Онтологическая направленность сознания в постмодернистских исследованиях: проблемы и перспективы.
12. Пома, Андреа (Турин, Италия) Философия религии и система философии.
13. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Булево представление парменидовой онтологии.
В логике высказываний истинностное значение сложной пропозициональной формулы F (A1, A2, …, An) определяется истинностными значениями переменных A1, A2, …, An, которых в каждом наборе два: истина (1) и ложь (0). Обобщая это положение, математики говорят, что семантика в пропозициональном исчислении определяется некоторым гомоморфизмом (отображением) φ: Fm → B из множества формул в семейство истинностных значений. В связи с этим структура истинностных значений формул В обладает структурой булевой алгебры. В свою очередь семейство классов некоторого множества с операциями объединения, пересечения и дополнения образует частный случай булевой алгебры — решетку, характеристическим свойством которой помимо коммутативности и ассоциативности по всем операциям, является также дистрибутивность по объединению относительно пересечения. Именно: А U (B ∩ C) = (A U B) ∩ (A U B), что выполнимо тогда и только тогда, когда А = 0 и выступает как первичный элемент пары классов {A, B}.
Теперь рассмотрим двойную парменидову тавтологию: «бытие есть, небытия нет» с позиции булевой алгебры высказываний. Это импликативная решетка, т. е. φ (А U B) = 1 и φ (А ∩ В) = 0, в которой А → В, следовательно, А ≠ В. В самом деле, тавтология ¬ ¬ А → А (правило двойного отрицания) тождественно истинна тогда и только тогда, когда φ (А U ¬ А) = 1 и φ (А ∩ ¬ А) = 0. Если в тавтологии Парменида «бытие есть» обозначим буквой А, тогда ¬ А будем означать «бытие не есть», а ¬ ¬ А — соответственно «небытие не есть», т. е. двойное отрицание первичного высказывания «бытие есть». Отсюда следует, что парменидова онтология в своих логических основаниях есть отображение типа Fm → B со значением в двухместном языке {0, 1}, в котором могут быть определены логические операции объединения («есть бытие или небытие»), пересечения («сосуществование бытия и небытия пусто») и дополнения («небытие дополняет бытие до Универсума»), и, как показывает история онтологии, указанные виды отношений между бытием и небытием в той или иной мере философами рассматривались. Однако то главное, что в таком случае диктует логика исключенного третьего осталось философами не замеченным: «бытие» эквивалентно лжи (0), а «небытие» — истине (1), т. е. реальность на самом деле есть мир неопределенности, истину в котором ищет познающий этот мир логический субъект.
14. Пугачева Людмила Геннадиевна (Москва). Бытие в постмодернизме и в философии адвайты-веданты: сравнительный анализ.
В постмодернизме бытие-событие, в частности, понимается как ситуативно возникающая и разрушающаяся мимолетная определенность смыслов, «онтология настоящего» (М.Фуко, Ж.Делез). «Онтология настоящего» – не концепция, а, скорее, событие осознания, в котором возможно свободное – спонтанное действие, за пределами социальной ангажированности. В адвайте пределом процессуального, практического знания об «онтологическом уровне реальности» является жизнь святого – «джняни», протекающая в осознании специфической тождественности Ноумена и феноменального мира. Это внутреннее понимание переживается не отдельным существом-индивидом (separately entity), а бессубъектным, хотя и укоренным в конкретном живом теле, абстрактным осознанием-свидетелем (witness), отождествленным за пределами языка и времени, в вечности настоящего момента «здесь-и-сейчас», с универсальным бытием (Cosmic law, Unity: Рамана Махарши, Нисаргадатта Махарадж, Рамеш Балсекар – ХХ-ХХI вв). Адвайта – в качестве древнего, по своему происхождению, и, одновременно, современного философского учения – предлагает ответ на вопрос, поставленный Л.Витгенштейном в «Философских исследованиях» – об «инстинкте», влекущем человека «за пределы языка». Существенная смысловая граница между постмодернизмом и адвайтой пролегает, на первый взгляд, именно в отношении к языку. Постмодернизм, в частности, рассматривает в качестве агента онтологии «нарратив», который творит реальность (Ф.Джеймисон). В то время как в адвайте «Истинная реальность» (True) доступна непосредственному пониманию в присутствии святого-«джняни», благодаря наступлению специфического состояния тишины, успокаивающей «болтовню разума». Однако нарратив может быть вплетен в эту «онтологическую тишину» без всякого ущерба для «Истинной реальности».
Действительная разница заключается, пожалуй, в понимании смысла и назначения онтологического измерения знания. Западная философия, так или иначе, остается в рамках интеллектуального события, не интересуясь «эго» конкретного человека, вступившего на путь познания. Адвайта прямо указывает на взаимосвязь между растворением «эго» и доступом к пониманию абсолютного бытия как универсальной основы существования феноменального мира вообще и конкретного человека в частности.
15. Тимощук Елена Андреевна (Владимир). Онтология Р. Ингардена и теория культуры.
Онтологическая программа Романа Ингардена состоит из следующих положений:, 1) существуют два принципиально различных класса феноменов: вещи полностью независимые от нашего сознания и интенциональных объекты, субстантивированные сознанием, 2) особое место среди существующих объектов принадлежит интенциональным феноменам, порожденных сознанием, социумом и культурой, 3) хотя интенциональные объекты в своем существовании зависят от сознания, весь мир нельзя считать полностью интенциональным объектом, порожденным сознанием, 4) таким образом наиболее здравой концепцией является онтический плюрализм, где бытие – это многослойная формация нескольких доменов: абсолютного, реального, идеального, интенционального.
Онтологическая программа Ингардена обогащает теорию культуры следующими важными выводами: 1) социокультурные объекты являются интенциональными, их онтичность поддерживается деятельностью сознания (художественные герои, социальные ожидания, этнические представления, религиозные убеждения), 2) вследствие отсутствия явного физического облика социокультурных объектов, их бытие схематично, представляет собой совокупность сказанного и несказанного, 3) наличие пустот в бытии социокультурных объектов создаёт возможность сосуществования множества конкретизаций или субъективных развёртываний свойств, порождений новых горизонтов смыслов. Таким образом, бытийный плюрализм не только выступает основой плюрализма культуры и её компонентов: языков, традиций, религий и т.п. В силу своей интенциональности культура порождает бесконечное разнообразие индивидуализированных модусов бытия. Социальный мир – это интерусбъективая сеть возможных уместностей (А. Шюц), которые актуализируются по запросам индивида.
16. Труфанов Сергей Николаевич (Самара). Понятие «пространства» и «времени» в философии Гегеля.
В докладе рассматривается трудная и малоизученная тема – понимание пространства и времени Г.В.Ф. Гегелем. На основании первоисточника – содержания §§ 254-259 его "Философии природы", в статье предпринята попытка дать конспективное изложение гегелевской концепции пространства и времени в доступной для современного читателя форме.
17. Усачев Александр Владимирович (Елец). Бытие и онтология в идеал-реализме: Н.О. Лосский, С.Л. Франк, С.А. Левицкий.
Н. Лосский (1870 – 1965) дает истолкование бытия в двойственной познавательной структуре. Он эксплицирует содержание и значение проблемы бытия с помощью беспредпосылочной стратегии и, вместе с тем, стремится остаться в пафосе и задачах историко-философского процесса. Мыслитель вводит в философский обиход понятия «осознание» и «опознание». Они предполагают более широкую программу толкования вопроса о бытии, которое, помимо очевидного и существующего, «таится» в том, что онтологически не доступно познанию и понятийному схватыванию. Ограничения заложено в структуре бытия. Идею иррационального остатка в познании как важнейшего свойства познания, позволяющего говорить о его бытийности, продолжает С.Л. Франк (1877 – 1950). Он дифференцирует «иррациональный остаток» на трансфинитный и трансдефенитный аспекты. Первый из них заключается в том, что не все может быть охвачено в акте восприятия, как в качественном, так и в количественном отношении. Это важно отметить в связи с тем, что познание все же претендует на универсальность и всеобъемлемость. Но в интуитивизме онтологизируется «неокончательность» любого познавательного акта, как, в прочем, и их сколь угодно полной совокупности. Второй, - трансдефенитность, - останавливается на невозможности дать исчерпывающее конституирование объекта в понятийной работе. Такое важное уточнение в онтологической гносеологии позволило С. Франку подчеркнуть идею о сущностной стороне бытия, в которой в одинаковой мере совмещены слово и тишина, и называть ее «непостижимым». Следующий шаг в этом направлении делает С.А. Левицкий (1908 – 1983), сконцентрировал подготовительную работу предшествующего идеал-реализма в проблему свободы как существенного состояния бытия, что видно в частности из противопоставления философом свободы и сущего. В категории «свобода» сохраняется проблемность, новизна и традиционность для философского мышления. При этом философская познавательная деятельность через экспликацию конкретной онтологии переносит видение идеал-реализма в современную ситуацию мышления.
18. Шрейбер Виктор Константинович (Челябинск). Почему первые греческие философы были «физиками»?
Интерес первых греческих метафизиков к поискам начал известен. Хотя периодически возникают предположения, что такое наше видение тематики досократиков может быть следствием жестокой работы времени, большинство склоняется к идее, что Хронос не виноват, и последующие мыслители, приводя мнения предшественников, выделяли в них самое важное и значимое. Однако объяснение этого тематического ограничения представляет проблему в рамках как социогенной, так и сциентистской концепций генезиса философии. Если переход от мифа к логосу, который имел место в конце архаического периода, явился ответом на вызовы эпохи в виде установления демократических режимов и последующего кризиса полиса, то какое отношение к этому имеют рассуждения о Космосе, воде или апейроне? Мифологическое мировосприятие изначально ориентировалось на человеческие отношения и с этой точки зрения гораздо рациональнее было бы не отказываться от традиционной тематики, но развивать скрытый в ней познавательный потенциал.
Со своей стороны «наукоцентристы» останавливаются перед вопросом, как возникли идеалы логичности и доказательности. Ведь при пренебрежительном отношении интеллектуальной элиты к участию в материальном производстве как выражению человеческой несвободы и широком распространении принудительного труда связанные с техникой научные дисциплины почти не развивались. И даже если какие-либо открытия в научно-технической области делались, совершенствование технической базы парализовалось отсутствием интереса к этому со стороны основного работника. Тем загадочнее становится факт обращения греческих мыслителей к природе. Остается лишь вместе с Аристотелем ссылаться на чувство любопытства.
Обе версии превращают философию в разновидность «игры в бисер», действительные корни оказываются в тени, а её адептам приходится постоянно уверять других в культурной значимости своей науки либо замыкаться в узком кругу оракулов и посвященных.
Часто утверждается, что для первых философов «мифология, поэзия и философская мудрость сливались в нераздельное целое». Я хочу показать, что никакого слияния не было. Напротив, происходило выдавливание одного другим и весь смысл усилий ионийцев и элеатов был направлен на разрушение мифологических структур. Устранение антропоморфизмов и «слишком цветистых выражений» явились предпосылкой для антропологического поворота Сократа и софистов.
Онтология и физика
1. Баранцев Рэм Георгиевич (Санкт-Петербург). Сила как атрибут материи.
Синергетика, определяясь как учение о самоорганизации, тем самым подразумевает, что её предмет, саморазвитие, существует. Это свойство всё более заявляет о себе как ведущий фактор эволюции, заставляя признать его атрибутом материи. Современная физика различает два самостоятельных вида материи: вещество, обладающее массой, и поле, обладающее энергией. Не поддаваясь ленинскому отчуждению материи от сознания, согласимся с Аристотелем, что материя есть всё то, из чего состоит мир. Тогда не так уж страшно допустить в составе материи ещё одной компоненты, такой, как сила, обладающая активностью. При этом представление о материи преодолевает бинарную альтернативность и обретает системную целостность. Порождая новое, активная сила становится креативной. Так проявляется внутренняя способность материи к саморазвитию. Удивительно, что столь расхожее понятие физики, как сила, до сих пор не было удостоено чести стать философской категорией, хотя многие крупные философы упоминали её с не меньшим уважением, чем движение и материю. Конечно, для столь ответственного акта требовалась изрядная доза метафизической смелости. И готовность к риску.
2. Болдачев Александр Владимирович (Санкт-Петербург). Онтологические проблемы эволюционизма.
Проблемы единства хронологической и пространственной иерархий Мира: космологическая иерархия; субъядерный уровень; протобиологический этап эволюции. Представление об авангардной эволюционной системе: случайность или закономерность новаций; исключительная авангардность новаций; новации на низших иерархических уровнях; новации и скорость эволюции. Проблемы начала в современной научной картине мира: мгновенность «творения» физического мира; один Мир — два этапа эволюции; постулирование изначальных сущностей или редукционизм. Антропный принцип и эволюционная парадигма: антропный принцип в терминах эволюционной парадигмы; финалистический антропный принцип; проблема выделенности социосистемы, антиантропный принцип.
3. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Трансцендентальный подход и физика: «луковичная» модель времени.
Понимая под трансцендентализмом «познание, занимающееся не столько предметами, сколько нашим способом познания предметов, поскольку он возможен a priori» (КЧР, B 25), Кант формулирует важнейший методологический принцип трансцендентализма, заключающийся в том, любая научная теория имеет, если можно так сказать, два уровня: внутренний (уровень предметов) и внешний (уровень теорий/познания) [ср. с концепцией «внутреннего реализма» Х. Патнема]. Соответственно, вопрос об онтологическом (гносеологическом) статусе объектов теории на разных уровнях должен решаться отдельно (по-разному). Вопрос об онтологическом статусе расщепляется на два вопроса: о «внутреннем» — относительном — существовании объекта (в рамках какого-то «языкового каркаса» (Р. Карнап)) и о «внешнем» — абсолютном — существовании объекта (самого по себе). Так, например, сам Кант рассматривает пространство и время как эмпирически реальные (на «внутреннем» уровне), но трансцендентально идеальные (на «внешнем» уровне) данности. При этом трансцендентальный уровень рассмотрения является определяющим, поскольку он задает трансцендентальные (смысловые) условия объективности объектов теории, т.е. что (или как) мы будем понимать под объектом теории вообще, и тем или иным объектом в частности. Одним из таких вопросов, значимым для современной физики выступает вопрос о том, что представляют собой пространство и время, причем именно как трансцендентальные (априорные) условия познания предметов. [Трансцендентальный] анализ процесса познания свидетельствует о том, что оно имеет перцептивно-апперцептивную структуру. Основополагающим выступает различение «содержание vs. акт», в котором и содержатся истоки формирования концептов пространства и времени. При этом (эпи)генезис времени связан с актовой составляющей восприятия, или со [временем] протеканием этого акта. Точнее, конституирование концепта времени связано с абстрагированием от содержательной (перцептивной) составляющей Этох и итеративным характером апперцептивной лестницы. Абстрагирование задает чистоту временного потока, его независимость от эмпирического содержания, а рекурсивная вложенность апперцепций — направленность, или течение, времени. Именно последнее и определяет концептуальную специфику времени, которую мы назвали луковичной моделью времени.
4. Кузнецов Владимир Иванович (Киев, Украина). Онтологические аспекты физики.
Наряду с физикой и другими естественными науками, многие философы считают важным источником знаний о мире онтологию, которая разрабатывает понятия и категории, претендующие на выражение всеобщих и необходимых свойств, отношений, состояний и закономерностей мира в целом. Ее эффективными методами являются экспликация и обобщение обыденных и научных представлений о мире. Физика ограничивается изучением физической составляющей этого мира с помощью своих теорий и экспериментальных исследований его отдельных регионов. Однако стандартная логико-лингвистическая (пропозициональная) реконструкция ее теорий явно недостаточна для понимания того, что и как они утверждают о мире. Дело в том, информация о мире, получаемая и обрабатываемая с помощью фундаментальной теории, хотя и выражается с помощью ее отдельных понятий и утверждений, но относится к
экспериментально подтвержденным моделям ее предметной области. Поэтому
для экспликации онтологических допущений и утверждений теорий об изучаемых регионах физического мира необходимо использовать более реалистические реконструкции теорий. Одной из них является структурно-номинативная реконструкции, согласно которой любая физическая теория является сложной полисистемой. Она состоит из иерархических многоуровневых именной, упорядочивающей, языковой, абстрактно-модельной, репрезентативно-модельной, проблемной, операционной, процедурной, эвристической, аксиологической и
связывающей подсистем. Утверждения теории о мире формулируются в терминах ее репрезентативно-модельной подсистемы, конструктивными элементами которой являются модели, представляющие строение и основные характеристики изучаемых объектов такими, какими они предположительно есть на самом деле. Известными примерами таких моделей являются гелиоцентрическая модель Солнечной системы, планетарная модель атома и кварковая модель элементарных частиц. Таким образом, важным ресурсом расширения онтологических представлений о мире является анализ репрезентативных моделей современных физических теорий типа квантовой теории поля, квантовой теории гравитации и единых теорий элементарных частиц.
5. Кузнецов Владимир Иванович (Киев, Украина). Некоторые онтологические предположения квантовой теории поля
Согласно квантовой теории поля (КТП), репрезентативными моделями таких микроскопических форм дифференциации материи как элементарные частицы являются кванты физических полей и происходящие с ними процессы. К актуальному и потенциальному модусам существования КТП добавляет виртуальный модус, моделируя взаимодействие между актуальными элементарными астицами как обмен виртуальными квантами физических полей, осуществляемый с принципиально ненаблюдаемым нарушением законов сохранения энергии и импульса. Нулевые возбуждения физических полей конституируют такую реалию физического мира как вакуум, небытие в смысле актуального существования и протобытие с точки зрения виртуального существования. С одной стороны, на фоне вакуума разворачиваются все физические явления и процессы, связанные с элементарными частицами, с другой - частицы моделируются как ненулевые возбуждения физических полей. Изучение вакуума открывает новые естественнонаучные аспекты соотношения онтологических категорий бытия, небытия и становления. Небытие, моделируемое как вакуум, имеет сложную структуру и существует в нескольких видах. КТП формулирует
фундаментальные законы движения и взаимодействия элементарных частиц, которые применимы не только к изменениям состояния их движения в
пространстве-времени, но и к их взаимодействиям (в частности, к преобразованиям протонов в нейтроны или фермионов в бозоны), нарушающим их себетождественность. КТП постулирует инвариантность этих законов относительно всех возможных трансформаций частиц и их состояний, расширяя принцип относительности. В этой теории по-новому рассматриваются соотношения случайности и необходимости, хаоса и порядка (спонтанное нарушение симметрии). В современной физике на основе методов и средств КТП моделируются качественно-количественные изменения (фазовые переходы) в развитии Вселенной. На микроуровне эти переходы определяют физические условия объединения и расщепления физических взаимодействий, а на мегауровне - эволюционную последовательность формирования и взаимосвязи космологических
объектов.
6. Ланцев Игорь Авенирович (Великий Новгород), Сорокин Анатолий Иванович (Великий Новгород). Принцип дополнительности симметрии и асимметрии в онтологических представлениях естествознания.
Соотношение и дополнительность симметрии и асимметрии играет фундаментальную роль в образовании и эволюции природных систем.Рассмотрение взаимодействия динамических и геометрических видов симметрии показывает, что геометрические симметрии отражают свойства симметрии пространства и времени, динамические — свойства симметрии состояний взаимодействия. Свойства симметрии можно рассматривать как проявления состояний покоя, сохранения фундаментальных физических величин, свойства асимметрии — как проявление состояний движения, изменения.
Важным свойством симметрии является сохранение (инвариантность) некоторых признаков или законов относительно определенных групп преобразований (пространственных, временных и других). Фундаментальные константы играют роль опорных точек всякой симметрии как в объективной реальности, так и в отражающих ее теориях, что выражается в физических законах как симметрия физических величин (энергии и массы, энергии и частоты колебания).
В стандартной космологической модели исходной универсальной симметрией обладает неструктурированный квантовый хаос физического вакуума, последовательные фазовые превращения которого привели к нарушениям этой симметрии и возникновению структурированных состояний материи с новыми видами симметрии, характерными для вещественно-полевых образований. Каждому типу фундаментальных физических взаимодействий соответствует своя особая симметрия, свой закон сохранения.
Симметрия и асимметрия являются дополнительными понятиями. Если симметрия во всех ее разновидностях является непременным условием устойчивости материальных процессов и образований, в том числе структурированных, то условием эволюционных превращений является, нарушение симметрии, отклонение от нее, т. е. асимметрия. В природе симметрия есть следствие закона наименьшего действия или закона простоты в формообразовании устойчивых структур, а асимметрия – это следствие внешних воздействий или внутренних флуктуаций в системе, или того и другого вместе.
7. Малашенко Юрий Никитович (Воронеж) Онтология квантовой механики.
8. Полуян Павел Вадимович (Красноярск) Квантовая онтология и бытие имен.
9. Разногорский Ян Янович (Казань) Методологические основания концепции метапространства в онтологии.
Синергетика, определяясь как учение о самоорганизации, тем самым подразумевает, что её предмет, саморазвитие, существует. Это свойство всё более заявляет о себе как ведущий фактор эволюции, заставляя признать его атрибутом материи. Современная физика различает два самостоятельных вида материи: вещество, обладающее массой, и поле, обладающее энергией. Не поддаваясь ленинскому отчуждению материи от сознания, согласимся с Аристотелем, что материя есть всё то, из чего состоит мир. Тогда не так уж страшно допустить в составе материи ещё одной компоненты, такой, как сила, обладающая активностью. При этом представление о материи преодолевает бинарную альтернативность и обретает системную целостность. Порождая новое, активная сила становится креативной. Так проявляется внутренняя способность материи к саморазвитию. Удивительно, что столь расхожее понятие физики, как сила, до сих пор не было удостоено чести стать философской категорией, хотя многие крупные философы упоминали её с не меньшим уважением, чем движение и материю. Конечно, для столь ответственного акта требовалась изрядная доза метафизической смелости. И готовность к риску.
2. Болдачев Александр Владимирович (Санкт-Петербург). Онтологические проблемы эволюционизма.
Проблемы единства хронологической и пространственной иерархий Мира: космологическая иерархия; субъядерный уровень; протобиологический этап эволюции. Представление об авангардной эволюционной системе: случайность или закономерность новаций; исключительная авангардность новаций; новации на низших иерархических уровнях; новации и скорость эволюции. Проблемы начала в современной научной картине мира: мгновенность «творения» физического мира; один Мир — два этапа эволюции; постулирование изначальных сущностей или редукционизм. Антропный принцип и эволюционная парадигма: антропный принцип в терминах эволюционной парадигмы; финалистический антропный принцип; проблема выделенности социосистемы, антиантропный принцип.
3. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Трансцендентальный подход и физика: «луковичная» модель времени.
Понимая под трансцендентализмом «познание, занимающееся не столько предметами, сколько нашим способом познания предметов, поскольку он возможен a priori» (КЧР, B 25), Кант формулирует важнейший методологический принцип трансцендентализма, заключающийся в том, любая научная теория имеет, если можно так сказать, два уровня: внутренний (уровень предметов) и внешний (уровень теорий/познания) [ср. с концепцией «внутреннего реализма» Х. Патнема]. Соответственно, вопрос об онтологическом (гносеологическом) статусе объектов теории на разных уровнях должен решаться отдельно (по-разному). Вопрос об онтологическом статусе расщепляется на два вопроса: о «внутреннем» — относительном — существовании объекта (в рамках какого-то «языкового каркаса» (Р. Карнап)) и о «внешнем» — абсолютном — существовании объекта (самого по себе). Так, например, сам Кант рассматривает пространство и время как эмпирически реальные (на «внутреннем» уровне), но трансцендентально идеальные (на «внешнем» уровне) данности. При этом трансцендентальный уровень рассмотрения является определяющим, поскольку он задает трансцендентальные (смысловые) условия объективности объектов теории, т.е. что (или как) мы будем понимать под объектом теории вообще, и тем или иным объектом в частности. Одним из таких вопросов, значимым для современной физики выступает вопрос о том, что представляют собой пространство и время, причем именно как трансцендентальные (априорные) условия познания предметов. [Трансцендентальный] анализ процесса познания свидетельствует о том, что оно имеет перцептивно-апперцептивную структуру. Основополагающим выступает различение «содержание vs. акт», в котором и содержатся истоки формирования концептов пространства и времени. При этом (эпи)генезис времени связан с актовой составляющей восприятия, или со [временем] протеканием этого акта. Точнее, конституирование концепта времени связано с абстрагированием от содержательной (перцептивной) составляющей Этох и итеративным характером апперцептивной лестницы. Абстрагирование задает чистоту временного потока, его независимость от эмпирического содержания, а рекурсивная вложенность апперцепций — направленность, или течение, времени. Именно последнее и определяет концептуальную специфику времени, которую мы назвали луковичной моделью времени.
4. Кузнецов Владимир Иванович (Киев, Украина). Онтологические аспекты физики.
Наряду с физикой и другими естественными науками, многие философы считают важным источником знаний о мире онтологию, которая разрабатывает понятия и категории, претендующие на выражение всеобщих и необходимых свойств, отношений, состояний и закономерностей мира в целом. Ее эффективными методами являются экспликация и обобщение обыденных и научных представлений о мире. Физика ограничивается изучением физической составляющей этого мира с помощью своих теорий и экспериментальных исследований его отдельных регионов. Однако стандартная логико-лингвистическая (пропозициональная) реконструкция ее теорий явно недостаточна для понимания того, что и как они утверждают о мире. Дело в том, информация о мире, получаемая и обрабатываемая с помощью фундаментальной теории, хотя и выражается с помощью ее отдельных понятий и утверждений, но относится к
экспериментально подтвержденным моделям ее предметной области. Поэтому
для экспликации онтологических допущений и утверждений теорий об изучаемых регионах физического мира необходимо использовать более реалистические реконструкции теорий. Одной из них является структурно-номинативная реконструкции, согласно которой любая физическая теория является сложной полисистемой. Она состоит из иерархических многоуровневых именной, упорядочивающей, языковой, абстрактно-модельной, репрезентативно-модельной, проблемной, операционной, процедурной, эвристической, аксиологической и
связывающей подсистем. Утверждения теории о мире формулируются в терминах ее репрезентативно-модельной подсистемы, конструктивными элементами которой являются модели, представляющие строение и основные характеристики изучаемых объектов такими, какими они предположительно есть на самом деле. Известными примерами таких моделей являются гелиоцентрическая модель Солнечной системы, планетарная модель атома и кварковая модель элементарных частиц. Таким образом, важным ресурсом расширения онтологических представлений о мире является анализ репрезентативных моделей современных физических теорий типа квантовой теории поля, квантовой теории гравитации и единых теорий элементарных частиц.
5. Кузнецов Владимир Иванович (Киев, Украина). Некоторые онтологические предположения квантовой теории поля
Согласно квантовой теории поля (КТП), репрезентативными моделями таких микроскопических форм дифференциации материи как элементарные частицы являются кванты физических полей и происходящие с ними процессы. К актуальному и потенциальному модусам существования КТП добавляет виртуальный модус, моделируя взаимодействие между актуальными элементарными астицами как обмен виртуальными квантами физических полей, осуществляемый с принципиально ненаблюдаемым нарушением законов сохранения энергии и импульса. Нулевые возбуждения физических полей конституируют такую реалию физического мира как вакуум, небытие в смысле актуального существования и протобытие с точки зрения виртуального существования. С одной стороны, на фоне вакуума разворачиваются все физические явления и процессы, связанные с элементарными частицами, с другой - частицы моделируются как ненулевые возбуждения физических полей. Изучение вакуума открывает новые естественнонаучные аспекты соотношения онтологических категорий бытия, небытия и становления. Небытие, моделируемое как вакуум, имеет сложную структуру и существует в нескольких видах. КТП формулирует
фундаментальные законы движения и взаимодействия элементарных частиц, которые применимы не только к изменениям состояния их движения в
пространстве-времени, но и к их взаимодействиям (в частности, к преобразованиям протонов в нейтроны или фермионов в бозоны), нарушающим их себетождественность. КТП постулирует инвариантность этих законов относительно всех возможных трансформаций частиц и их состояний, расширяя принцип относительности. В этой теории по-новому рассматриваются соотношения случайности и необходимости, хаоса и порядка (спонтанное нарушение симметрии). В современной физике на основе методов и средств КТП моделируются качественно-количественные изменения (фазовые переходы) в развитии Вселенной. На микроуровне эти переходы определяют физические условия объединения и расщепления физических взаимодействий, а на мегауровне - эволюционную последовательность формирования и взаимосвязи космологических
объектов.
6. Ланцев Игорь Авенирович (Великий Новгород), Сорокин Анатолий Иванович (Великий Новгород). Принцип дополнительности симметрии и асимметрии в онтологических представлениях естествознания.
Соотношение и дополнительность симметрии и асимметрии играет фундаментальную роль в образовании и эволюции природных систем.Рассмотрение взаимодействия динамических и геометрических видов симметрии показывает, что геометрические симметрии отражают свойства симметрии пространства и времени, динамические — свойства симметрии состояний взаимодействия. Свойства симметрии можно рассматривать как проявления состояний покоя, сохранения фундаментальных физических величин, свойства асимметрии — как проявление состояний движения, изменения.
Важным свойством симметрии является сохранение (инвариантность) некоторых признаков или законов относительно определенных групп преобразований (пространственных, временных и других). Фундаментальные константы играют роль опорных точек всякой симметрии как в объективной реальности, так и в отражающих ее теориях, что выражается в физических законах как симметрия физических величин (энергии и массы, энергии и частоты колебания).
В стандартной космологической модели исходной универсальной симметрией обладает неструктурированный квантовый хаос физического вакуума, последовательные фазовые превращения которого привели к нарушениям этой симметрии и возникновению структурированных состояний материи с новыми видами симметрии, характерными для вещественно-полевых образований. Каждому типу фундаментальных физических взаимодействий соответствует своя особая симметрия, свой закон сохранения.
Симметрия и асимметрия являются дополнительными понятиями. Если симметрия во всех ее разновидностях является непременным условием устойчивости материальных процессов и образований, в том числе структурированных, то условием эволюционных превращений является, нарушение симметрии, отклонение от нее, т. е. асимметрия. В природе симметрия есть следствие закона наименьшего действия или закона простоты в формообразовании устойчивых структур, а асимметрия – это следствие внешних воздействий или внутренних флуктуаций в системе, или того и другого вместе.
7. Малашенко Юрий Никитович (Воронеж) Онтология квантовой механики.
8. Полуян Павел Вадимович (Красноярск) Квантовая онтология и бытие имен.
9. Разногорский Ян Янович (Казань) Методологические основания концепции метапространства в онтологии.
Онтология и естествознание
1. Баранцев Рэм Георгиевич (Санкт-Петербург). Семиодинамика как методология синергетики.
Предмет синергетики обязывает её к самоопределению, которое в предметном пространстве не локализуется, поскольку процессы самоорганизации идут повсюду. Более подходящим представляется пространство методов, где адекватное определение видится на пути структурного абстрагирования, по примеру математики. Обращение к семиотике тут естественно и закономерно. Однако самоорганизация – динамический процесс, так что речь должна идти о семиодинамике. Обращение к динамическим знаковым системам напоминает переход от постоянных величин к переменным в математике. Происходит это позднее, потому что мир знаков сложнее мира чисел, но обещает быть не менее революционным. Знаковый подход уже позволил развить открытую методологию, в которой нуждалась синергетика. В пространстве методов ниша синергетики постепенно формируется как семиодинамика.
2. Борчиков Сергей Алексеевич (Озерск). Математическое обоснование начал онтологии (частично в сравнении с концепцией П.М. Колычева).
В докладе демонстрируются некоторые результаты приложения математических методов к философской предметности. В частности, к осмыслению таких основных онтологических и гносеологических категорий и реалий, как бытие, единство, всеединство, идея, форма, понятие, знание, вещь.
Возможны два крайних способа математизации философии: 1) внешним образом, не затрагивая глубинных имманентных структур предмета, и 2) имманентным образом, формируя предмет так, как другими способами он не может быть сформирован в принципе (как, например, в физике: формулы закона являются неотъемлемым компонентом закона, без которых закон просто немыслим).
Данное исследование ориентировано на имманентную математизацию. Таковы, например, аппроксимация понятия бытия и форм бытия через степенные формулы, аппроксимация понятия качественного множества через показательную функцию и мультимножество, а также приложение математических операций дифференцирования и интегрирования к категориям «понятие», «знание», «вещь».
Исследование опирается на тысячелетние онтологические и гносеологические традиции. В частности, на парменидовскую, считающую началом всего бытие; аристотелевскую, утверждающую, что форма определяет сущность вещей и идей; на канторовский подход, венчающий осмысление актуальной бесконечности в мировой философии; а также на традицию рациональной философии, относящуюся к понятийной деятельности разума как к дифференцирующей рефлексии.
В докладе имеется заочная перекличка идей с отдельными решениями, обозначенными в статье П.М. Колычева «Онтологическое обоснование начал математики». Математизация философии – достаточно новое направление, здесь еще много спорных моментов. Тем интереснее было сравнить различные подходы, дабы апробировать результаты в эффективности эвристических конструктов.
3. Букин Дмитрий Николаевич (Волжск). К вопросу об онтологическом статусе математического объекта.
Математика как особое предметное поле онтологии представлена в истории науки обширным спектром артикуляции бытийного статуса своих объектов, простирающимся от мистицизма до рационализма и даже деконструктивизма.
Важной проблемой, стоящей перед современным специалистом, является формулирование основного вопроса онтологии математики, конституирующего последнюю как самостоятельную исследовательскую область. На наш взгляд, вопрос о прояснении статуса математического объекта не является первым или главным для онтолога, так как уже имплицитно содержит необходимость бытия такого объекта. В первую очередь, следует вопрошать не о том, как существует математический объект, а о том, существует ли он вообще. Вопрос о «как-бытии» - второй, хотя, возможно, и более интересный в исследовательском плане, ибо именно он породил такие направления в философии математики, как реализм, структурализм, конструктивизм, априоризм, логицизм, формализм, эмпиризм и др.
С другой стороны, всякая попытка прояснения онтологического статуса математического объекта закономерно приводит к проблеме употребления языка философских категорий, относительно-всеобщее содержание которых (по крайней мере, с позиции диалектики) подлежит определенной трансформации. Речь здесь идет о классических категориях бытия, сущности, отношения, свойства, пространства, количества и др., отражающих и/или структурирующих математический объект, а также об аподиктических модальных категориях, задающих направление процесса обоснования существования мира идеальных объектов, граничащего с миром вещей на условиях их глубочайшего взаимопроникновения.
4. Голубниченко Артём Николаевич (Омск). Онтология в формировании информационного подхода к автоматизации рассуждений.
Рассматривается инновационный подход к проблеме автоматизации рассуждений, основанный на теории динамических информационных систем (ТДИС, ДИС). В ТДИС согласуются онтологическая специфика знаний и синтетическая проработка информации, в которой учитываются её философские, физические и математические представления. С одной стороны, сегодня широко проявляется интерес к онтологиям конкретных областей, которые выходят в своих приложениях на IT-составляющую. С другой стороны, новации в онтологии могут быть получены с помощью информационного подхода. Язык и логико-методологическая база ТДИС позволяют оперировать объектами различного типов знания и переводить информацию в знания, что является непосредственно выходом к организации автоматических рассуждений.
5. Доманов Олег Анатольевич (Новосибирск) Онтология Алена Бадью и парадоксы теории множеств
6. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Онтология (метафизика) и математика: возможен ли их союз?
Под трансцендентальным Кант понимает «познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами [способами] нашего познания предметов…» (КЧР, B 25), что нацеливает на выявление трансцендентальных условий [оснований] того или иного вида (по)знания, специфики его конституции и структурных особенностей. Основными видами человеческого познания (со времен Аристотеля) можно считать физику, математику и метафизику (= онтологию). Специфика естествознания, анализу которой посвящена значительная часть КЧР, состоит в том, что оно имеет интуитивно-дискурсивную структуру, там с необходимостью задействованы как чувственность (созерцания), так и рассудок (понятия). Специфику философии и математики (в их сопоставлении) Кант обсуждает в одном из последних разделов КЧР «Дисциплина чистого разума в догматическом применении». Там он определяет философию как «познание разумом посредством понятий», а математику как «познание посредством конструирования понятий» (B 741), настойчиво подчеркивая их отличие и невозможность «копировать методы друг у друга» (B 754). В этом смысле никакой союз онтологии и математики невозможен. Вместе с тем, можно говорить о некотором сходстве философии (онтологии) и математики, поскольку оба этих типа познания «работают» не с конкретными, а с абстрактными объектами. Точнее, последнее относится лишь к математике, которая (в отличие от философии) претендует на статус объективной науки. Тогда «основной» трансцендентальный вопрос относительно математики можно сформулировать так: как возможны абстрактные объекты, что они собой представляют? Данная проблематика в настоящее время активно обсуждается в рамках неологицизма (К. Райт (Wright), Б. Хэйл (Hale), Э. Залта (Zalta) и Б. Линский (Linsky), Дж. Булос (Boolos)). Можно выделить три варианта решения: 1. понимание абстрактных объектов как не(до)определенных конкретных объектов; 2. понимание абстрактных объектов как свойств (Платон, Э. Залта); 3. понимание абстрактных объектов как «пустых местах» в рамках структур (структурализм; Л. Витгенштейн, П. Бенацерраф (Benacerraf), С. Шапиро (Shapiro), М. Резник (Resnik)).
7. Кунафин Марат Самирханович (Санкт-Петербург) Онтология науки и бытие сущего.
Предпринята попытка предварительного анализа вопроса о соотношении онтологии, науки, бытия и сущего с опорой на хайдеггеровскую трактовку проблемы бытия. Фундаментальность постановки вопроса о бытии определяется через понимание «истины бытия» человека как смысла его способа существования. Указывается, что смысл современного способа существования человека связан не с его пониманием бытия, а с его способом изменения сущего, определяемым наукой и техникой. Устанавливается генетическая связь бытия, сущего, способа существования человека, с одной стороны, и фундаментальной онтологии, философии, онтологии сущего, науками с другой стороны. Ставится задача переопределения способа существования человека как задача обретения смысла существования имеющего трансцендентное оправдание.
8. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Онтология в ракурсе современной информатики.
Развитие информационных технологий в конце ХХ в. привело к созданию класса теорий, которые получили название «теории, основанные на обработке знаний». Функционально они были ориентированы на задачи, которые входят в набор ключевых положений любой теоретической системы. Речь здесь идет о способах и когнитивных средствах формализации языковых построений, описывающих любые предметные области. Независимо от того, какие средства и методы используются для формализации той или иной задачи, обязательной предпосылкой для ее формального представления служит создание понятийной модели. Возникла необходимость как-то именовать это направление и в 1991 г. сотрудник Стэнфордского ун-та Том Грубер предложил использовать для этой цели термин «онтология». Сам Грубер определил новое применение термина как «спецификация концептуализации» (specification of a conceptualization) и первоначально связывал его прежде всего с проблемой создания открытого для многократного использования информационного ресурса. Одновременно подчеркивалась аналогия нового термина с понятийным (толковым) словарем, т. е. с объяснительной процедурой первичных понятий, как это делается в любой области знаний в так называемой нулевой главе.
В данном случае термин «онтология», взятый из философии, не вызывал нежелательных коннотаций, а для тех, кто владел его генезисом, он мог привнести именно те аспекты, которые указывали и на его новое значение: систематизированное моделирование действительности. Самое же существенное отличие его нового значения от прежнего (философского) состояло в том, что теперь речь шла не только и не столько о систематизации и обобщении эмпирического опыта (хотя и об этом тоже),но, в основном, о семантическом аспекте лингвистических моделей. Фактически этот термин стимулировал формирование научно-практического направления в отличие от чисто абстрактного под тем же названием. При всех различиях и оттенках в информационной трактовке термина онтология можно констатировать, что речь идет о следующих значениях, которые, на наш взгляд, должны входить и в философскую трактовку данного понятия:
а) экспликация конкретных понятий для рассматриваемой предметной области;
б) классификация отобранных понятий и их последующее обобщение;
в) таксономия, т. е. иерархическая организация понятийного словаря;
г) установление характеристических отношений между понятиями в рамках некоторых принимаемых аксиом, не зависящих от рассматриваемой предметной области, таких как «отношение принадлежности», «отношение эквивалентности», «отношение порядка».
Предмет синергетики обязывает её к самоопределению, которое в предметном пространстве не локализуется, поскольку процессы самоорганизации идут повсюду. Более подходящим представляется пространство методов, где адекватное определение видится на пути структурного абстрагирования, по примеру математики. Обращение к семиотике тут естественно и закономерно. Однако самоорганизация – динамический процесс, так что речь должна идти о семиодинамике. Обращение к динамическим знаковым системам напоминает переход от постоянных величин к переменным в математике. Происходит это позднее, потому что мир знаков сложнее мира чисел, но обещает быть не менее революционным. Знаковый подход уже позволил развить открытую методологию, в которой нуждалась синергетика. В пространстве методов ниша синергетики постепенно формируется как семиодинамика.
2. Борчиков Сергей Алексеевич (Озерск). Математическое обоснование начал онтологии (частично в сравнении с концепцией П.М. Колычева).
В докладе демонстрируются некоторые результаты приложения математических методов к философской предметности. В частности, к осмыслению таких основных онтологических и гносеологических категорий и реалий, как бытие, единство, всеединство, идея, форма, понятие, знание, вещь.
Возможны два крайних способа математизации философии: 1) внешним образом, не затрагивая глубинных имманентных структур предмета, и 2) имманентным образом, формируя предмет так, как другими способами он не может быть сформирован в принципе (как, например, в физике: формулы закона являются неотъемлемым компонентом закона, без которых закон просто немыслим).
Данное исследование ориентировано на имманентную математизацию. Таковы, например, аппроксимация понятия бытия и форм бытия через степенные формулы, аппроксимация понятия качественного множества через показательную функцию и мультимножество, а также приложение математических операций дифференцирования и интегрирования к категориям «понятие», «знание», «вещь».
Исследование опирается на тысячелетние онтологические и гносеологические традиции. В частности, на парменидовскую, считающую началом всего бытие; аристотелевскую, утверждающую, что форма определяет сущность вещей и идей; на канторовский подход, венчающий осмысление актуальной бесконечности в мировой философии; а также на традицию рациональной философии, относящуюся к понятийной деятельности разума как к дифференцирующей рефлексии.
В докладе имеется заочная перекличка идей с отдельными решениями, обозначенными в статье П.М. Колычева «Онтологическое обоснование начал математики». Математизация философии – достаточно новое направление, здесь еще много спорных моментов. Тем интереснее было сравнить различные подходы, дабы апробировать результаты в эффективности эвристических конструктов.
3. Букин Дмитрий Николаевич (Волжск). К вопросу об онтологическом статусе математического объекта.
Математика как особое предметное поле онтологии представлена в истории науки обширным спектром артикуляции бытийного статуса своих объектов, простирающимся от мистицизма до рационализма и даже деконструктивизма.
Важной проблемой, стоящей перед современным специалистом, является формулирование основного вопроса онтологии математики, конституирующего последнюю как самостоятельную исследовательскую область. На наш взгляд, вопрос о прояснении статуса математического объекта не является первым или главным для онтолога, так как уже имплицитно содержит необходимость бытия такого объекта. В первую очередь, следует вопрошать не о том, как существует математический объект, а о том, существует ли он вообще. Вопрос о «как-бытии» - второй, хотя, возможно, и более интересный в исследовательском плане, ибо именно он породил такие направления в философии математики, как реализм, структурализм, конструктивизм, априоризм, логицизм, формализм, эмпиризм и др.
С другой стороны, всякая попытка прояснения онтологического статуса математического объекта закономерно приводит к проблеме употребления языка философских категорий, относительно-всеобщее содержание которых (по крайней мере, с позиции диалектики) подлежит определенной трансформации. Речь здесь идет о классических категориях бытия, сущности, отношения, свойства, пространства, количества и др., отражающих и/или структурирующих математический объект, а также об аподиктических модальных категориях, задающих направление процесса обоснования существования мира идеальных объектов, граничащего с миром вещей на условиях их глубочайшего взаимопроникновения.
4. Голубниченко Артём Николаевич (Омск). Онтология в формировании информационного подхода к автоматизации рассуждений.
Рассматривается инновационный подход к проблеме автоматизации рассуждений, основанный на теории динамических информационных систем (ТДИС, ДИС). В ТДИС согласуются онтологическая специфика знаний и синтетическая проработка информации, в которой учитываются её философские, физические и математические представления. С одной стороны, сегодня широко проявляется интерес к онтологиям конкретных областей, которые выходят в своих приложениях на IT-составляющую. С другой стороны, новации в онтологии могут быть получены с помощью информационного подхода. Язык и логико-методологическая база ТДИС позволяют оперировать объектами различного типов знания и переводить информацию в знания, что является непосредственно выходом к организации автоматических рассуждений.
5. Доманов Олег Анатольевич (Новосибирск) Онтология Алена Бадью и парадоксы теории множеств
6. Катречко Сергей Леонидович (Москва). Онтология (метафизика) и математика: возможен ли их союз?
Под трансцендентальным Кант понимает «познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами [способами] нашего познания предметов…» (КЧР, B 25), что нацеливает на выявление трансцендентальных условий [оснований] того или иного вида (по)знания, специфики его конституции и структурных особенностей. Основными видами человеческого познания (со времен Аристотеля) можно считать физику, математику и метафизику (= онтологию). Специфика естествознания, анализу которой посвящена значительная часть КЧР, состоит в том, что оно имеет интуитивно-дискурсивную структуру, там с необходимостью задействованы как чувственность (созерцания), так и рассудок (понятия). Специфику философии и математики (в их сопоставлении) Кант обсуждает в одном из последних разделов КЧР «Дисциплина чистого разума в догматическом применении». Там он определяет философию как «познание разумом посредством понятий», а математику как «познание посредством конструирования понятий» (B 741), настойчиво подчеркивая их отличие и невозможность «копировать методы друг у друга» (B 754). В этом смысле никакой союз онтологии и математики невозможен. Вместе с тем, можно говорить о некотором сходстве философии (онтологии) и математики, поскольку оба этих типа познания «работают» не с конкретными, а с абстрактными объектами. Точнее, последнее относится лишь к математике, которая (в отличие от философии) претендует на статус объективной науки. Тогда «основной» трансцендентальный вопрос относительно математики можно сформулировать так: как возможны абстрактные объекты, что они собой представляют? Данная проблематика в настоящее время активно обсуждается в рамках неологицизма (К. Райт (Wright), Б. Хэйл (Hale), Э. Залта (Zalta) и Б. Линский (Linsky), Дж. Булос (Boolos)). Можно выделить три варианта решения: 1. понимание абстрактных объектов как не(до)определенных конкретных объектов; 2. понимание абстрактных объектов как свойств (Платон, Э. Залта); 3. понимание абстрактных объектов как «пустых местах» в рамках структур (структурализм; Л. Витгенштейн, П. Бенацерраф (Benacerraf), С. Шапиро (Shapiro), М. Резник (Resnik)).
7. Кунафин Марат Самирханович (Санкт-Петербург) Онтология науки и бытие сущего.
Предпринята попытка предварительного анализа вопроса о соотношении онтологии, науки, бытия и сущего с опорой на хайдеггеровскую трактовку проблемы бытия. Фундаментальность постановки вопроса о бытии определяется через понимание «истины бытия» человека как смысла его способа существования. Указывается, что смысл современного способа существования человека связан не с его пониманием бытия, а с его способом изменения сущего, определяемым наукой и техникой. Устанавливается генетическая связь бытия, сущего, способа существования человека, с одной стороны, и фундаментальной онтологии, философии, онтологии сущего, науками с другой стороны. Ставится задача переопределения способа существования человека как задача обретения смысла существования имеющего трансцендентное оправдание.
8. Попов Валентин Германович (Санкт-Петербург). Онтология в ракурсе современной информатики.
Развитие информационных технологий в конце ХХ в. привело к созданию класса теорий, которые получили название «теории, основанные на обработке знаний». Функционально они были ориентированы на задачи, которые входят в набор ключевых положений любой теоретической системы. Речь здесь идет о способах и когнитивных средствах формализации языковых построений, описывающих любые предметные области. Независимо от того, какие средства и методы используются для формализации той или иной задачи, обязательной предпосылкой для ее формального представления служит создание понятийной модели. Возникла необходимость как-то именовать это направление и в 1991 г. сотрудник Стэнфордского ун-та Том Грубер предложил использовать для этой цели термин «онтология». Сам Грубер определил новое применение термина как «спецификация концептуализации» (specification of a conceptualization) и первоначально связывал его прежде всего с проблемой создания открытого для многократного использования информационного ресурса. Одновременно подчеркивалась аналогия нового термина с понятийным (толковым) словарем, т. е. с объяснительной процедурой первичных понятий, как это делается в любой области знаний в так называемой нулевой главе.
В данном случае термин «онтология», взятый из философии, не вызывал нежелательных коннотаций, а для тех, кто владел его генезисом, он мог привнести именно те аспекты, которые указывали и на его новое значение: систематизированное моделирование действительности. Самое же существенное отличие его нового значения от прежнего (философского) состояло в том, что теперь речь шла не только и не столько о систематизации и обобщении эмпирического опыта (хотя и об этом тоже),но, в основном, о семантическом аспекте лингвистических моделей. Фактически этот термин стимулировал формирование научно-практического направления в отличие от чисто абстрактного под тем же названием. При всех различиях и оттенках в информационной трактовке термина онтология можно констатировать, что речь идет о следующих значениях, которые, на наш взгляд, должны входить и в философскую трактовку данного понятия:
а) экспликация конкретных понятий для рассматриваемой предметной области;
б) классификация отобранных понятий и их последующее обобщение;
в) таксономия, т. е. иерархическая организация понятийного словаря;
г) установление характеристических отношений между понятиями в рамках некоторых принимаемых аксиом, не зависящих от рассматриваемой предметной области, таких как «отношение принадлежности», «отношение эквивалентности», «отношение порядка».
Подписаться на:
Сообщения (Atom)